Тайна двух медальонов - [69]

На самом деле Фолькер думал о другом. Он хотел выяснить судьбу обоих медальонов. Встреча с главным комиссаром разочаровала его — Фолькер считал, что дело попало в ненадежные руки. Теперь он больше полагался на себя, потому и пришел к адвокату.

Кайльбэр улегся поудобнее. «Тут бояться нечего, — отметил он про себя. — Надо все спокойно обдумать! Итак, ему ничего не известно о сделке с «дамой-невидимкой». Это ясно. Однако мальчишка знал, что он, Кайльбэр, придавал большое значение медальону Гроллер. Откуда ему это известно? От его отца. Следовательно, Лупинус-старший также ничего не знал о шестидесятитысячной сделке. Или?..»

— Я не понимаю вас. — Адвокат приветливо улыбнулся. — Вы говорите как-то неопределенно. Вам все же должно быть известно, находится ли медальон у фрау Гроллер. Вы ее наследники!

— Полиция ведет расследование убийства, поэтому еще не снят запрет на пользование имуществом фрау Гроллер.

О! Кайльбэр прикрыл глаза. В деле появился совершенно новый аспект, который следовало учесть. В данных обстоятельствах разумнее всего выдвинуть вначале встречное предложение.

— Могу вас успокоить. Я еще не получил медальон. И соглашение отнюдь не исключает возможности отказа от предмета сделки. Естественно, после этого трагического происшествия вы хотели бы сохранить память о покойной, я понимаю вас, господин Лупинус.

Фолькер был ошарашен. Он не рассчитывал на быстрое согласие. Любезность адвоката сбила его с толку. Он приготовился к упорной борьбе, и елейный тон Кайльбэра насторожил его.

— Однако я не хотел бы ставить вас в неудобное положение, господин доктор.

— Неудобное положение? Помилуйте! Я, правда, собираю необычные предметы искусства, это мое хобби, но не фанатичное…

— Вы находите этот медальон необычным?

— Это незаурядное украшение, поверьте, далеко не заурядное. Великолепная вещица! Но у вас, конечно, на него больше прав, нежели у меня. В отношении маленького задатка, который я уже внес, мы при случае разберемся, это не к спеху…

— Какова же, однако, цена?

— От ваших вопросов у меня голова идет кругом. Я должен посмотреть счета. Но давайте не будем торопиться. У вас сейчас полно других забот, и я сказал вам уже…

В комнату вошла жена Кайльбэра.

— Извините, — пробормотала она и, склонившись над мужем, что-то возбужденно прошептала ему на ухо.

Адвокат удивленно взглянул на нее.

— Искренне жаль, господин Лупинус, но ко мне пришел важный гость. Было очень приятно с вами познакомиться. И будьте спокойны — мы обо всем договоримся. Моя жена проводит вас.

Фолькер откланялся. Недовольный собой, он последовал за хозяйкой дома. Поспешный визит к доктору Кайльбэру показался ему напрасным. Судьбу медальонов ему вряд ли теперь удастся выяснить.

Несколько секунд спустя Фолькер Лупинус понял, что его приход к адвокату не был напрасным. В прихожей он повстречался с гостем Кайльбэра. Визитер стоял перед зеркалом, в сером костюме и очках без оправы. Молодой человек замер на месте. Он развел руками и удивленно произнес:

— Вы?

Женщина, стоявшая перед зеркалом, обернулась. На ее лице мелькнул испуг, короткий, едва уловимый, глаза слегка прищурились. Затем она поправила рукава пиджака и молча прошла мимо Фолькера.

— Сюда, пожалуйста, господин! — Жена Кайльбэра открыла молодому человеку входную дверь.

Только одна мысль преследовала Лупинуса, когда он покинул квартиру адвоката: «Немедленно информировать обо всем главного комиссара!»

Клаус Герике попросил, чтобы к нему вызвали адвоката доктора Бодо фон Гнайзелое, и Майзель постарался как можно скорее известить об этом юриста. Прежде чем отправиться в командировку, Майзель хотел узнать результаты первой беседы между арестованным и его защитником. Однако надежды главного комиссара не оправдались: адвокат несколько раз откладывал встречу со своим доверителем. И только в понедельник после обеда, когда Майзель уже давно был в Гамбурге, Бодо фон Гнайзелое вошел в камеру, где сидел Герике.

Защитник остановился возле железной двери, всмотрелся в лицо мужчины, поднявшегося ему навстречу с тюремной койки, и скорбно изрек:

— Дружище Герике!

Они учились в одном классе. Вместе сдавали экзамены на аттестат зрелости, жили в одной комнате университетского общежития и были друзьями.

И вот теперь они стояли по разные стороны закона. Друзья. Адвокат и его клиент. Они смотрели друг на друга пристально, оценивающе и чувствовали, как между ними растет стена отчуждения. Но они улыбнулись друг другу, и Бодо фон Гнайзелое повторил:

— Дружище Герике!

Они молча сели за стол.

Адвокат смущенно теребил пальцами замки своего портфеля. Герике сложил руки на коленях и уставился в крышку стола.

— Как твое здоровье? — участливо спросил Гнайзелое.

— Спасибо, хорошо. А твое?

— Спасибо, тоже не жалуюсь. Жена вот мается от простуды. Гнусная погода.

— А дети здоровы?

— Спасибо, в порядке. Старшая растет не по дням, а по часам. Ты бы видел… — Он осекся. Это звучало неуместно. Адвокат продолжал теребить пальцами замки портфеля. Наконец он решительно отодвинул его в сторону. Гнайзелое нервничал, и Герике это заметил.

— Думаешь, это я убил Эрику Гроллер? — спросил он. — Ты веришь этому, Бодо? Действительно веришь? — Его большие серо-белые глаза, как пули, впились в адвоката, рот был слегка приоткрыт, ноздри дрожали. Герике смотрел на своего друга, ища в его лице ответ, но тот молча отвернулся. — Бодо! Я не убийца!