Тайна двух медальонов - [43]

Итак, что же получается? Герике был замешан в убийстве, Лупинус — тоже. Как Герике, так и Лупинус были связаны с Кайльбэром. И поэтому Кайльбэра могли также, пусть косвенно, заподозрить в преступлении.

Разве этого мало?

Йозеф Кайльбэр взвесил свои шансы и решил отступать. Он отступал до тех пор, пока не вскрыл первое письмо: уведомление об остатке на его счету в банке. Он устало опустился за письменный стол, обхватил голову руками. И дышать ему стало еще труднее.

Сделка с Герике лопнула. Сделку с французами и Лупинусом требовалось оживить. Требовалось! «Я должен выстоять. — Эта мысль неотступно преследовала его. — Боже праведный, как сделать, чтобы все устроилось?» Йозеф Кайльбэр молитвенно сложил ладони и уставился на люстру, словно оттуда должен был поступить ответ Господа.

Он не поступал. Кайльбэр вперился взглядом в настольную лампу — ответ опять-таки не поступал. Не поступил он и тогда, когда взор адвоката застыл на крышке письменного стола. Доктор Кайльбэр получил ответ лишь после того, как продолжил просмотр корреспонденции. Выход содержался в письме без обратного адреса, напечатанном на пишущей машинке:

«Глубокоуважаемый господин доктор!

Мне известно, что Вы интересуетесь одним ценным украшением. Я могу Вам его предложить. Приходите в четверг в двадцать, один час в ресторан «У голубого якоря». Приходите один. Подробности узнаете при встрече».

Йозеф Кайльбэр потер глаза. Не мерещится ли ему? Лупинус предлагает свои услуги. Он снова и снова перечитывал строчки письма, вслух и про себя. Выучил их наизусть. Затем рассмеялся. Свободно и непринужденно. И в том же ритме из его легких со свистом вырывался воздух. Адвокат решительно придвинул к себе телефонный аппарат.

— Срочный разговор с Парижем, — крикнул он в трубку.

Поезд метро с грохотом мчался к центру. «Maison Blanche», «Porte d’Italie», «Place d’Italie» — станции следовали одна за другой, скучные, одинаково серые. Аннет Блумэ нервно теребила сумочку, которую держала на коленях, и время от времени доставала из нее носовой платок. Комкала его в руках, легкими движениями касалась им носа или уголков рта и снова прятала в сумочке.

Аннет Блумэ волновалась. Она испытывала жуткий страх, но не хотела себе в этом признаться. «Это все от нервов, — уговаривала она себя, — а может, от предчувствия опасности». Ей стоило большого труда заставить себя пойти в этот час к ростовщику Гюставу Лекюру. Будет полночь, когда она доберется до его лавки. Не лучшее время для визитов молодой девушки…

Улица Вивьен была ей знакома. Она бывала здесь днем и старалась не появляться в темное время. Но сегодня Аннет была вынуждена сделать исключение. Она только что вернулась в Париж, и в четыре утра ее поезд отправится дальше. Багаж Блумэ был перевезен с вокзала Сен-Назэр на Северный. Утром рано она сядет там в экспресс, который доставит ее в Германию.

Аннет Блумэ было девятнадцать лет. Она выглядела как истинная парижанка: высокая и стройная, лицо овальное, немного косметики, глаза пытливые и слегка задумчивые, рот узкий и строгий. На ней были плащ цвета липы, в тон ему туфли-лодочки и кожаные перчатки. Из-под пестрого платка выглядывали завитки черных волос.

Она вышла у Оперы. Отсюда до улицы Вивьен было рукой подать, но Аннет в растерянности остановилась у выхода из метро. Она машинально открывала и закрывала сумочку, не зная, как ей поступить, пока вдруг не увидела двух таксистов, которые покупали в киоске сигареты. Аннет просияла. Она велела таксисту отвезти ее к дому Лекюра.

Начался дождь. Потоки воды обрушились на город. Пушечные раскаты грома сотрясали воздух. Яркие вспышки молний рассекали ночное небо на юго-западе.

В машине было тепло. Аннет чувствовала себя в безопасности. Толстая короткая шея водителя, его спокойные толстые руки, крепко сжимавшие руль, внушали ей уверенность. Поездка продолжалась менее десяти минут, и то лишь потому, что пришлось совершить объезд по соседней улице, поскольку в начале рю Вивьен велись ремонтные работы. Аннет попросила шофера подождать.

— Не задерживайтесь, — хмуро пробурчал водитель. — Плохая погода несет нам хороший заработок!

Звонок в лавке Лекюра донесся на улицу. Не прошло и минуты, как в прихожей загорелся свет. Входная дверь чуть-чуть приоткрылась, и в узкой щели показалась сгорбленная фигура ростовщика в поношенной домашней куртке и куцей кепчонке на голове.

— Что вам нужно? — проворчал он, но без злобы и раздражения. Гюстав Лекюр привык к ночным визитам.

— Месье Лупинус попросил меня забрать у вас свой медальон. Вот его доверенность. — Она протянула ему листок бумаги. Старик даже не взглянул на него. Он немного расширил щель между косяком и дверью, и девушка с трудом протиснулась внутрь. Не проронив ни слова, Лекюр запер дверь и, шаркая ногами, повел гостью в заднюю комнату лавки.

По-видимому, это было его бюро. Древняя лампа тускло светила над обшарпанной, усеянной чернильными кляксами конторкой. Стулья были завалены какими-то разорванными пакетами. На полу повсюду валялись обрывки гофрированной бумаги и стружка. Прилавок, казалось, вот-вот рухнет под тяжестью каких-то инструментов, приборов и разного старья. В полутемном углу виднелись неясные очертания софы. Оттуда навстречу Аннет сверкали два зеленых глаза.