Тайна двойного убийства - [4]

Рабочий день заканчивался, но я не собиралась уходить, пока не будет готов план.

Опять раздался противный злой звонок внутреннего уродца-телефона, и я пожаловалась, наконец, прокурору:

— Василий Семенович, ну когда же мне заменят аппарат? Этот такой заполошный…

—: Ладно, ладно, — прокурор нетерпеливо перебил меня, — распоряжусь. Слушай, Наталья, я тебе помощь выхлопотал.

— Помощь?

— Конечно, да еще какую! — подтвердил Буйнов. — Волну тебе подключают.

— Здорово! — обрадовалась я.

Капитан Антон Волна был оперуполномоченным ОБХСС нашего горотдела, работал со мной по многим сложным делам. Мы дружны с ним. Азартный и расчетливый, капитан, как считалось, был удачливым в работе, но я-то хорошо знала, что приносило ему успех в делах. Работал он беззаветно, не считаясь со временем и обстоятельствами.

Итак, Антон — это была первая удача, правда, не зависящая от меня. Я наскоро поблагодарила Буйнова и отложила набросок плана. Есть прямой смысл составить его вместе с Антоном.

Розыски Волны ни к чему не привели. Антон как сквозь землю провалился…

Дооформила законченное утром дело, подшила его, сделала опись документов — самую нелюбимую работу. Выглянула в коридор — в приемной прокурора горел свет. Я отнесла ему готовое дело, он глянул недовольно: что поздно так? Но тут же принялся читать.

А я отправилась домой.

Недаром я радовалась своему помощнику.

Антон Волна разбудил меня телефонным звонком чуть свет, избавив от необходимости его разыскивать, что я собиралась сделать с утра.

— Через полчаса заеду за тобой, Наталья. С утреца и займемся делами, — сказал он, даже не спрашивая моего согласия и не извиняясь за ранний звонок.

Я заворчала было, что не успею собраться, но Антон не стал слушать моих возражений:

— Ранняя пташка носок прочищает, а поздняя — глаза продирает, — назидательно изрек он одну из своих поговорок, которые ужасно любил и вставлял при каждом удобном случае. Я подсмеивалась над этим невинным увлечением, но он продолжал свое, и, надо отдать справедливость, пословицы его всегда были к месту.

Опять рухнули мои благие намерения относительно утренней гимнастики. Волна жил неподалеку, и я едва успела выпить чашку кофе, как за окном газанула машина Антона, подавая таким способом сигнал к выходу.

Широкоплечий, рослый Волна едва помещался в своем потрепанном "жигуленке”. Колени почти доставали до баранки, а сам руль в огромных руках капитана выглядел игрушечным. Антон распахнул переднюю дверь, я уселась рядом с ним.

— В прокуратуру, шеф, — шутливо сказала я. Антон кивнул, и мы помчались по еще пустынным утренним улицам, умытым ночными трудягами-поливалками и принаряженным блестящими лужицами непросохшей воды.

Еще в машине началось обсуждение наших планов. На мой вопрос о причине подключения к делу Антон ответил:

— Мне самому не совсем ясно. Начинали-то другие ребята.

— Ты говорил с ними?

— Был разговор. Все, говорят, в норме, законно. Заявление по форме, женщина явилась к ним сама.

— А раньше? Ничего не замечалось за этим Гулиным? Антон помолчал.

— Здесь разговор особый будет. Ничего за ним не числилось такого, хотя на "Радуге”, по моим последним данным, пошаливает кто-то. Кто конкретно — пока не знаю, не скажу. Но информация такая есть — личности отирались там, мягко говоря, не светлые. Дефицит уходил на сторону.

— Откуда такие данные? — поинтересовалась я.

— Это мой вопрос, — уклонился капитан от прямого ответа, — но я вчера, доложу тебе, денек провел на СТОА, приглядывался.

— Вот почему я тебя разыскать не могла!

— Потому и не могла. Люди, знаешь, там разные работают. Есть что надо ребята, а есть — руки погреть пришли… Одним словом, Наталья Борисовна, дорогой мой старший по следственно-оперативной группе, предстоит нам работенка.

— Не журись, — засмеялся Антон, видя, что я задумалась, — справимся. Ты да я, да мы с тобой, да нас двое — целая бригада!

В прокуратуре Антон попросил дело, пролистал его, и мы принялись обсуждать наш теперь уже совместный план.

Объем работы получался внушительный. Волна не раз крякал, запуская пятерню в свой густущий каштановый чуб.

На сегодня решили: капитан продолжает работу на "Радуге”. Задачу его мы сформулировали так: почему понадобилось давать взятки за работу, которую обязаны были выполнить просто по службе? Какое отношение к заказам имел Гулин?

Мне же хотелось в первую очередь побеседовать с самим Гулиным. Я рассчитала, что до обеда с этим управлюсь, а после встречусь с потерпевшими — так именовались по делу Сватко и Любарская.

Капитан обещал мне обеспечить их вызов, и мы расстались до вечера.

В следственном изоляторе меня ждала первая неприятность. Арестованный Гулин находился в больнице. Дежурный врач по селектору сказал, что к больному не допустит, у Гулина предынфарктное состояние и всякие волнения ему противопоказаны. Напрасно пыталась я уговорить врача. Никаких доводов он слушать не стал и велел позвонить не раньше чем через неделю.

Нечего сказать, хорошенькое начало для дополнительного расследования, весь срок для которого положен — один месяц. Всего четыре недели, которые пробегут так стремительно, что не успеешь и оглянуться. Пришлось возвращаться ни с чем.