Тайна древней рукописи - [27]

Он пожал плечами.

Я прикусила губу.

— Август… это всего лишь книга. И это не ее вина. И не вина Астроляба. Книга удивительна. Ты сам это сказал. Дядя Гарри говорил мне, что у всего есть свои тайны, даже у книг. Я действительно верю, что Астроляб сквозь века пытается нам что-то рассказать. И хочет, чтобы мы его нашли, нашли доказательства его существования. И что книга принадлежала ему. До этого происшествия твой отец так же был увлечен этой историей, как и все мы. И он вряд ли бы захотел, чтобы мы остановились на полпути.

— Возможно, — сказал он тихо. — Но ты сама видела, что тут стряслось в мое отсутствие. Как после такого я могу улететь в Париж?

А я с трудом могла представить, как лететь в Париж без Августа.

— Но и не ехать ты не можешь. Теперь это наша охота. И мы не можем позволить какому-то книжному вору остановить нас.

Он пристально посмотрел на меня.

— Ты понимаешь, что если мы докажем, что строки палимпсеста принадлежат перу Астроляба, манускрипт станет бесценным? Это не просто какая-то книга, Кэлли. Это не игра. И даже не детективная история. Если эта книга именно та, о которой мы думаем, если она действительно столь ценна, то многие люди не остановятся ни перед чем, чтобы заполучить ее. Это может быть опасно. Не думаю, что мы тогда продумали все до конца. Во всяком случае, не очень тщательно.

В холле послышался звук дверного звонка.

— Наверное, это полиция.

— Хочешь, чтобы я осталась?

— Знаешь, я сам все улажу. Я еще не решил, должны ли мы им рассказывать о рукописи. Думаю, я сообщу им только о «Листьях травы».

— Ты уверен? — Я сомневалась, что скрывать информацию от полиции было хорошей идеей.

— Сейчас я уже ни в чем не уверен.

Я кивнула, но внутри сердце разрывалось от боли. Я чувствовала, что Август отдаляется от меня, как надпись в книге, которая исчезает без света ультрафиолетовой лампы. Если в кровати в доме Мириам мы дышали как единое целое, то сейчас он своим уходом забирал мой кислород. Мне показалось, что я начинаю задыхаться, мои колени дрожали.

— Хорошо, — прошептала я.

Я смотрела ему вслед, пока он входил дом. Подождав в саду полчаса, я не могла избавиться от чувства своей бесполезности. Подойдя к задней калитке, я повернула железный ключ и вышла на улицу. Даже если Август и не был уверен в целесообразности дальнейших поисков, я была готова продолжать. История Мириам увлекла меня.

Я побрела в сторону Вашингтон-сквер. Пройдя через огромную белую арку, я вошла в парк и свернула на площадку, где под сенью деревьев люди играли в шахматы. Я обожала наблюдать за их быстрыми, как молния, движениями. Одни игроки были самой сосредоточенностью, другие без умолка болтали о всякой ерунде, чтобы отвлечь противника.

Мой отец играл в шахматы. И он очень любил играть со мной. Помню, как в детстве я пыталась запомнить, как выглядят ладья, слон, королева и король. У отца был красивый набор шахмат с мраморными фигурами, и у меня едва хватало руки, чтобы обхватить их мраморное основание. Он даже и подумать не мог, что, когда его не было, я забавлялась, играя с ними в «домик» и разыгрывая на шахматной доске очередную мыльную оперу. Но сама игра в шахматы мне никогда не нравилась.

Шахматы для моего отца были сродни юриспруденции — еще один способ двигать пешки и стремиться найти у противника уязвимое место, чтобы потом уничтожить его. Он играл беспощадно — бил напрямую и без жалости, каждый раз побеждая меня, чтобы «воспитать во мне характер». Его совершенно не заботило, что половину времени в моих глазах стояли слезы.

Я бродила по парку, а мимо меня проносились скейтеры. Очень хотелось поговорить с дядей. Но я решила не брать такси, а проехаться на метро. Я вспомнила, что Август любит поезда, но ненавидит ездить на эскалаторах. Его правила не поддавались логике, потому я сильно беспокоилась за него с его причудами. Совсем как у его отца. Возможно, я была просто захвачена идеей летнего романтического приключения с по-настоящему классным парнем. Я погрузилась в размышления, не были ли это одни из тех отношений, которые стремительно начинаются и так же заканчиваются.

Когда я наконец добралась до квартиры, дома никого не было: дядя еще не вернулся, а Гейб уже ушел в театр. Открыв холодильник, я обнаружила пустые полки. Пришлось довольствоваться диетической колой. Мобильный был переключен на беззвучный режим. В голосовой почте висело четыре сообщения, все от Августа, но я решила пока их не слушать.

Закрыв глаза, я прокрутила в голове еще раз события в доме Мириам. Август был таким уверенным, а поцелуй таким чувственным! Он не был похож ни на кого из тех, кого я знала, — когда я впервые увидела его, я потеряла голову. Он был совсем не таким, как другие парни. Мне нужно было немного передохнуть, остыть. В любом случае в конце лета я опять уеду в Бостон. Возможно, роман был ошибкой. «Каллиопа, будь практичной», — как сказал бы мой отец. Но, не считая этого, все казалось идеальным.

Я все еще была напряжена и стала бесцельно бродить по дому. Зайдя в маленький кабинет дяди, я взяла с полки «мамины альбомы». Фотографии хранили воспоминания детства, а еще того времени, когда мама с дядей переехали после университета в Нью-Йорк. Они были очень смешными. По-моему, в плане моды эпоха диско была настоящей трагедией. Я уже не говорю о начале 80-х. О чем только думала моя мать и тем более дядя Гарри: попадались фотографии, на которых он был запечатлен в сетчатых футболках и в обуви на высокой платформе. Воистину ужасающее зрелище!