Тайна Дикой Розы - [29]

В тот день у Томасы скопилось много заказов, и, чтобы пораньше приступить к работе, она пришла в дом Монтеро рано утром, когда Паулетта была еще дома. Томаса, которая знала девочку еще совсем крошкой, остановилась на минутку поболтать с ней.

— Как прошел твой день рождения, Паулетта? — спросила она.— Эдувигес рассказывала мне, что было очень весело, полный дом гостей. Вы, наверно, хорошо повеселились.

Паулетта, вспомнив, как печально закончился тот вечер, вмиг погрустнела.

— Почему молодая сеньорита так расстроена? — участливо спросила Томаса. — Наверно, мне не стоило напоминать тебе о празднике? — она почувствовала, что все прошло, видно, не так уж гладко. Томаса много лет приходила в дом Монтеро и хорошо знала суровые, даже жесткие нравы, царившие в этом доме. — Извини, моя хорошая.

— Ничего, Томаса, — вздохнула Паулетта. — Мне стыдно говорить об этом, но мне кажется, что родители меня не понимают. Или, может быть, это я не понимаю их. Конечно, я знаю, они хотят мне только добра, но... они бывают так несправедливы ко мне... А я так ждала этого дня!

— Не знаю, что и сказать тебе, хорошая моя девочка, — Томаса поставила корзину с бельем на пол. — Ты уже взрослая, постарайся сама во всем разобраться.

— Ах, Томаса, — грустно сказала Паулетта, — иногда мне кажется, что только ты и Эдувигес меня понимаете. Ну и Педро Луис.

Томаса вздохнула. Ей было искренне жаль юную сеньориту. Она замечала, что девочка улыбается все реже и реже. И не раз прачка, приходя в дом Монтеро, слышала, как Паулетта тихо плачет у себя в комнате. Да и в школу она теперь не ходит — ее возит на машине Педро Луис. Об этом Томаса узнала от Эдувигес, которая частенько делилась с прачкой тем, что происходит в доме.

— Что же ты такого натворила, что отец так рассердился? — покачивая головой, спросила Томаса.

Паулетта пугливо оглянулась по сторонам. Ей вдруг очень захотелось рассказать Томасе все как было — про день рождения, про колечко, которое подарил ей Педро Луис, про то, как она ничего не сказала родителям. Трудно все держать в себе, нужно же с кем-нибудь поделиться, а с кем еще могла поговорить по душам несчастная одинокая девочка?

— Это все из-за кольца, Томаса, только тс-ссс... — Паулетта понизила голос. — Это тайна. Оно мне ужасно понравилось. Очень красивое, но мама его отобрала, — на глаза девочки навернулись слезы. — Когда она его увидела, то страшно рассердилась, но я все равно не выдала Педро Луиса!

— А он-то тут причем? — всплеснула руками Томаса.

— Так ведь это он его подарил, — объяснила Паулетта и начала рассказывать дальше. — А потом пришел папа и тоже рассердился. Они все спрашивали, откуда у меня это кольцо, а я молчала. И теперь меня никуда не пускают, даже к Амалии, и по телефону не разрешают говорить. Педро Луис возит меня на машине в школу, но зато у нас с ним своя тайна.

— Ой-ой-ой! — Томаса с неодобрением покачала головой. — Ну что сказать, сеньорита. Сеньора Росаура не любит, когда ее не слушаются.

В этот миг на лестнице появилась сама донья Росаура. Она удивилась тому, что дочь, вместо того чтобы собираться в школу, болтает на лестнице с прачкой.

— В чем дело? Почему ты еще здесь?

— Я уже готова, мамочка, - пугливо ответила Паулетта.

— Тогда иди скорее, машина уже ждет тебя, - и, повернувшись к прачке, она добавила: — И ты тоже ступай. Иди к Эдувигес, она выдаст тебе грязное белье.

— Да, сеньора. Конечно, сеньора, - поклонившись, ответила Томаса. 

Поднимаясь по лестнице, Томаса размышляла о том, что рассказала ей девочка. Прачка не одобряла поступок Педро Луиса. «Не дело это, — думала она, — простому шоферу и вдруг дарить кольца хозяйской дочке». Сердце подсказывало Томасе, что из всего этого может получиться большая беда.

Она так и сказала Эдувигес. Старая няня Паулетты только горестно покачала головой:

— Ах, эта девочка еще ничего не понимает. А Педро Луис жалеет ее, но он такой глупый. Я-то в этом доме уже много лет, знаю, что к чему, а он... Сам себя не жалеет, так пожалел бы бедную девочку. Сеньора не успокоится, пока не узнает, кто подарил девочке это колечко. Если бы Паулетта сразу все сказала, донья Росаура поругалась бы да и забыла, а теперь уж она этого так не оставит. Бедняжка уже целую неделю сидит взаперти.

— Может, мне поговорить с Педро Луисом? — предложила прачка.

— Поговори, — поддержала ее Эдувигес. — Может, он тебя послушает. Помоги нам, святая Дева Гвадалупе. Бедная моя сеньорита...

ГЛАВА 10

Через несколько дней в доме доньи Исабель раздался телефонный звонок.

— Это ты, Луиса? Ну, какие у тебя новости?

— Мама, позволь, я сейчас заеду к тебе.

— Ну конечно, Луиса, я тебя жду.

Донья Исабель встревожилась. Она знала, что сегодня утром Луиса должна была повторно зайти к врачу, чтобы узнать результаты анализов. Судя по неясному гулу голосов, она звонила прямо из приемной врача.

Если бы все было в порядке, Луиса, во-первых, позвонила бы только после возвращения, из дома, а во-вторых, сообщила бы все по телефону. Но донья Исабель постаралась пригасить возникшее было беспокойство. Мало ли у Луисы поводов посоветоваться с ней? Возможно, Леонардо снова выкинул какое-нибудь коленце (про себя донья Исабель выражалась гораздо ярче, чем вслух).