Тайна деторождения: практика и теория - [35]

— Ловушка? — выкатила Варя глаза.

— Ага. Куда этого демона нужно загнать. Природного происхождения с собственной «вялой» энергетикой. Например, камень-голыш. Мой начальник, Глеб, именно в него своего первого демона упрятал. Правда, не инкубуса, но, тоже, очень опасного[10].

— «Камень-голыш», — с расстановкой повторила Варвара.

— Так точно. И… сия сказка окончена. Теперь давай спи.

Варя, вскоре, и правда, засопела. Я — так и осталась на кровати торчать, подогнув под себя ноги и усиленно думая… думая… думая…

— Aut Caesar, aut nihil![11] — и сползла вниз на пол.

Аметистовая «защита» на шнурке, усиленная некромантской магией до грани полноценного оберега шестого уровня, беспрепятственно прошла сквозь иллюзорный ковер и широкие доски пола. Я лишь на секунду замерла, мысленно распрощавшись и… разжала ладонь. Камень, вместе со шнурком ушел сквозь преграды и этажи далеко вниз. Не знаю, на сколько этого «ориентира» хватит, но надеюсь, что Глеб, все же, успеет его местоположение засечь. Иначе — зря. И обернулась к спящему «не ребенку». Он по-прежнему спал. Я — решила присоединиться и бдить. Хотя б, до рассвета. Пусть, он в этом месте лишь на моих «внутренних» часах. Но, так, как-то спокойнее. Ложное ощущение, будто ситуацию держишь под контролем… Контролируешь… Лишь жаль, что без возможности влить для этой цели дополнительных сил… Чтобы контролировать… Контр-ро-лллли…

Что-то я, видно, в этом процессе упустила. Потому что очнулась уже лежа на спине. И с крепко сомкнутыми веками. Попыталась их разлепить — тщетно. Вернуть себе сидячую позу — никак. Да, даже просто шевельнуться… в итоге лишь дернула рукой, закинутой за голову, и сглотнула слюну. В душе от осознания вихрем взметнулась к горлу, лишающая разума паника.

— О-о…

— Тихо-тихо, — обдали мне жаром шею. — Тихо, любимая. Я так тебя искал и нашел.

— Ты? — теперь получилось у меня выдохнуть. — Ник? — чтобы через миг провалиться в самую жгучую бездну, хлынувшую в меня через его поцелуй. Отяжелевшими руками я его обхватила, едва сомкнув пальцы в родных волосах и дальше уже не почувствовала ничего кроме его одного, выгибаясь навстречу волнам, исходящим от поцелуев и рук. Больше ничего во всем мире. Ничего. Лишь я и он… Он. Один только он. И чтобы это никогда не кончалось. Вот так утонуть в этой реке из огня и, раскинув руки, плыть по ней. — О-о, Ник. Я… люблю тебя, — сквозь полуоткрытые веки — мутный овал его лица. Он, кажется, улыбается и исчезает, обдавая меня новой волной. Одной за другой. Все глубже и глубже. Что еще в жизни надо?.. Надо… Что?

Во всей запредельной картине, лежащая совсем рядом Варвара, как главный абсурд. Что она здесь делает? Спит, лежа на боку, подложив под голову ладошку, а другой… вздохнула и накрыла мою. Сжала, пытаясь подтянуть под себя. Такая у Вари привычка… Варя… Варя! Ник! Хватив ртом воздух, на миг вынырнула из глубины. Он бы… никогда, чтобы вот так. О-о… Варя, прости… и стиснула детские пальцы в ответ… Маленькая живительная струйка без сопротивлений потекла через наши соединенные руки. От нее ко мне. Медленно. И мгновеньями она казалась безнадежно тонкой, чтобы суметь дать нужные для сопротивления демону силы… Очень маленькая надежда. Мотылек против страшного жара.

— Любимая, — он склонился надо мной совсем низко. Так, чтобы видеть глаза и, скользя своими пальцами вдоль моей руки, выдернул ее из Варвариной, закинув себе на шею. — Любимая, скажи мне.

— Что?

— Ты — моя.

— Я… твоя. Твоя. Навеки.

— Это… превосходно, — обхватил он мои пылающие щеки руками и с нажимом повел ими вдоль всего тела, поднимая следом новые волны огня. Потом выпрямился целиком, будто любуясь итогом. — Это…

— Я еще хочу сказать тебе.

— Позволь, я вначале избавлюсь…

Вот, долей секунды бы позже, и я б взлетела за ним следом, ухваченная за свой же ремень. А так… инкуба отнесло в гордом одиночестве и приложило спиной о стену спальни. Он, прямо оттуда обиженно взвыл, потом тихо выругался, сметая с меня остатки своей магии, с себя — образ Ника и дамского идеала. Вот спасибо.

— Ногами ты сильна.

— Ага. И… пошел прочь к своему гарему.

— Неужели, ревнуешь? — с кряхтением, поднялся Ясон на ноги.

— Идиот, — констатировала я. — Пошел прочь от нас.

— Хорошо, но… — быстрый взгляд в сторону спящей Вари. — завтра я приму меры, — растворился он там где стоял. Словно ничего вовсе не было.

Я, превозмогая бьющую дрожь, сползла на край смятой постели:

— Примет он меры, — и тоже обернулась к Варваре. Явно, до сих пор — под заклятьем. Но как сильна. И я совсем уж не думала, говоря ей: «буду полагаться на удачу», что «удачей» станет именно она… — Значит, стоит подумать, — вынесла вердикт и, на подгибающихся ногах, пошла в здешнюю купальню, стягивая по дороге распахнутую напрочь рубашку.

Красное марево из окна, залившее все пространство вокруг, отражалось в зеркалах, белых плитках и глянце пустого бассейна. А теплая вода желанной бодрости телу и духу не дала. Сплошная «красная безнадега», как отблески той реки, из которой мне посчастливилось вынырнуть. Сегодня. И такая же «глубокая» вокруг тишина. Но, уже на пороге купальни, ее нежданно нарушили: неужели, вернулся? Нет. Силуэт у нашей с Варей кровати, вдруг качнулся, поправляя в руке длинный нож. Силуэт — явно женский. Цель визита — явно не поболтать.