Тайна Цебельдинской долины - [41]
В литературе довольно прочно утвердился тезис, согласно которому апсилы пришли в Кодорское ущелье с [134] юго-востока в I—II вв. н. э. и, ассимилировав местное население (кораксов и др.), положили начало памятникам цебельдинской культуры [32, 17; 46, 383; 21, 141]. Выше были очерчены границы распространения памятников цебельдинской культуры в III—VII вв. Изучение синхронных памятников северо-западной Абхазии (исторической Абазгии) позволяет со всей определенностью говорить, что граница между апсилами и абазгами проходила к западу от Эшеры — в районе Нового Афона [8, 10-11; 20, 26]. Вместе с тем юго-восточная граница распространения памятников цебельдинской культуры теряется в глубине Колхиды, во всяком случае в тот период, когда там функционировали могильники I—III вв. типа Чхороцку. В свое время Н. В. Хоштария высказала мнение, что эти могильники принадлежали апсилам [59, 22; 60]. Теперь, когда удалось выяснить, что собой представляет материальная культура апсилов, точка зрения Н. В. Хоштария приобрела совершенно реальную основу: все керамические изделия Чхороцку (вазочки, горшки и др.) находят свои аналогии в Цебельде. Обращает на себя внимание и идентичность чхороцкувских фибул, браслетов, наконечников копий и мечей ранним цебельдинским. Общим является также обряд кремации.
Одновременно в материальной культуре Цебельды II—VII вв. выявлен ряд черт, связывающих ее с культурой Центральной и Северной Колхиды более раннего времени. Преемственность отмечена в профилях венчиков у пифосов, в форме одноручных кувшинов с воронкообразным венчиком и одноручных горшочков-кружек, в орнаментации крестовидным штампом по тулову, многорядной волной по верхней и боковой поверхности венчика, штампованными кружочками по верхней плоскости края мисок и т. д. [39, рис. 25; 4, табл. 19, рис. 1; 21, 6; 22, 7, 9; 23, 1; 26, 1, 4; 35, 1-6, 13, 67]. Аналогичная преемственность прослежена на ряде цебельдинских гривен, фибул, браслетов, подвесок, топоров, цалд и других металлических изделий.
Все эти данные подтверждают вывод о прямой этнокультурной преемственности апсилов II—VII вв. с населением Колхиды эллинистического периода и начала новой эры.
Вместе с тем в нашем распоряжении появились факты, [135] доказывающие непрерывность существования цебельдинских поселений по крайней мере с III—II вв. до н. э. Таково уже отмечавшееся в литературе присутствие слоя I-го тысячелетия до н. э. на отдельных местных позднеантичных поселениях [21]. Об этом свидетельствует и недавно обнаруженное на Цибилиумском могильнике богатое женское захоронение, инвентарь которого включал две серебряные серьги, три бронзовых браслета, бронзовые обоймочки, цепочки, пронизи, спирали и более 500 бус из стекла с золотистой и серебристой прокладкой (синих, зеленых, темно-медовых, [136] бесцветных, а также из желтой и белой пасты), янтарь и другие изделия конца III—II вв. до н. э. Кувшин из этого погребения тесно связан с соответствующими изделиями эллинистического периода на побережье, с которыми обычно сопоставляют ранний тип цебельдинской позднеантичной керамики [61, 188].
Рис. 50. Таблица сопоставлений характерных черт памятников: Центральной Колхиды VII—I вв. до н. э.: (1-26), Чхороцку II—III вв. н. э. (55-60) с соответствующим материалом из Цебельды II—VII вв. (27-54, 61-66)
Таким образом, в вопросе о происхождении цебельдинской культуры намечаются две точки зрения. Во-первых, имеются все основания говорить об автохтонности населения исторической Цебельды. Во-вторых, устанавливается серия устойчивых признаков, свидетельствующих о прямой преемственности между цебельдинской позднеантичной и колхидской эллинистической культурами. Как та, так и другая линия связей пока скудно аргументированы, но иных возможностей решения уже, по-видимому, не найти.
Как же исторически должны быть осмыслены эти факты? Ведь согласно имеющимся данным, в III—VII вв. вся Центральная Колхида была занята картвельскими племенами лазов. Оказывается, однако, что письменные источники могут дать ответ на этот вопрос. Во-первых, любопытен давно поднятый исследователями факт сходства названия «апсилы» с «абешла» — племенами, упоминаемыми ассирийскими источниками в Северо-Восточной Анатолии еще во второй половине 2-го тысячелетия до н. э. [46, 77, 120]. В культурном отношении эти «абешла» могут быть сопоставлены с носителями южного варианта колхидской позднебронзовой культуры между Чорохом и Орду, на территории современной Северо-Восточной Турции. Затем на протяжении всего 1-го тысячелетия до н. э. и позже на этой территории были распространены названия с соответствующей корневой основой (пс) — Арипса, Апсар, Апсирт, Акампсис и т. д.
Согласно более поздним, уже греко-римским источникам (Аристотель, Гераклит Лемб, Помпоний Мела) вся территория Центральной и Северной Колхиды в VI в до н. э. была заселена племенами гениохов — на их земле были основаны греками города Фасис и Диоскуриада [41, 218, 820]. Согласно Геродоту, колхи в V в до н. э. проживали южнее Фасиса, а к северу от него распространялись «соседи колхов», т. е. гениохийские племена [40, 67, 73]. Гиппократ и Ксенофонт [V, 6, 36] со всей
