Тайна булавки - [4]

— Она… очаровательна, — продолжал Тэб. — Я чувствовал себя неловко… Интервью с актрисами — не моя специальность…

— От кого это письмо? — он увидел, что перед Рексом лежит распечатанный конверт.

— От дяди Джесса. Я просил его одолжить мне пятьдесят фунтов…

— И что же он ответил?

— Прочтите сами, — Рекс усмехнулся.

Тэб взял со стола толстый лист почтовой бумаги, исписанный странным детским почерком.

Дорогой Рекс.

Свою трехмесячную получку ты получишь, как и всегда — двадцать первого числа. Мне очень жаль, что я вынужден отказать тебе в твоей просьбе. Ты должен жить экономнее и помнить, что когда ты унаследуешь мое состояние, то сам будешь благодарен мне за те практические советы, которые я тебе давал. Только научившись бережливости, ты сумеешь достойно распорядиться деньгами, которые станут твоими.

— Какой скряга! — Тэб вернул письмо на место. — Кто-то говорил мне, что у него больше миллиона. Где же он нажил такие деньги?

— Вероятно, в Китае. Ведь он родился там и в молодости занимался мелкой торговлей. Затем купил землю, в недрах которой было обнаружено золото… Он всегда давал мне дружеские советы… Быть может, я не прав, но, мне кажется, будет лучше, если я больше не стану их слушать.

— Вы часто с ним видитесь?

— В прошлом году я провел у него неделю, — на лице Рекса появилась гримаса брезгливости. — Все же я очень многим ему обязан. Если бы я не был так ленив, не любил бы так дорогие вещи, то мне хватило бы того, что он мне дает…

Тэб некоторое время курил молча.

— Про Джесса Трэнсмира ходят разные странные слухи. Например, один из моих друзей рассказывал мне, что он редкий скряга, что все свои деньги он хранит дома, чтобы только с ними не расставаться. Впрочем, очень может быть, что все это сплетни…

— Я только знаю, что у него нет счета в банке и что он держит очень большую сумму денег в Майфильде. Дом его похож на тюрьму, а подвал представляет собой настоящий сейф, в котором он хранит свои сокровища… Я сам никогда не был в этом подвале, но видел, как дядя в него не раз спускался. Вы совершенно правы, Тэб. Нельзя сказать, чтобы мой дядя был щедр… Несколько месяцев назад ему стало известно, что сторож из Майфильда и его жена отдают объедки каким-то бедным родственникам, и он тотчас же со скандалом их выгнал… Когда я гостил у него в прошлом году, он запирал на ключ все комнаты, кроме спальной и столовой, которая служит ему также и рабочим кабинетом.

— У него много слуг?

— Лакей Вальтерс и приходящие кухарка и уборщица. Для первой он построил отдельную от дома кухню.

— Вероятно, вам не очень весело было у него?

— Еще бы… Кухарку он меняет каждый месяц. Последний раз, когда я встретил Вальтерса, он сказал мне, что они наконец-то нашли прекрасную кухарку…

Какое-то время молодые люди молчали. Тэб выкурил всю трубку, вытряхнул пепел в камин и лишь тогда задумчиво произнес:

— Она, несомненно, очень, очень хороша…

Рекс окинул его подозрительным взглядом: его друг думал явно не о кухарке.

3

Джесс Трэнсмир сидел за длинным столом, один конец которого был накрыт скатертью, и с наслаждением ел тощую котлету. Убогая обстановка столовой не свидетельствовала ни о богатстве хозяина, ни о его художественном вкусе, ни даже о былом пребывании в Китае. Голые стены, сильно потертая мебель, отсутствие хотя бы намека на какой бы то ни было стиль. Трэнсмир купил мебель по случаю и любил хвастать, как дешево она ему обошлась. Книг в комнате также не было: Трэнсмир не любил читать, почти никогда даже не просматривал газет. Одним словом, спартанский образ жизни как никакой другой устраивал хозяина этого дома.

Несмотря на то что был уже час дня, Трэнсмир сидел в халате, накинутом поверх пижамы. Он всегда ложился на рассвете, а вставал после полудня.

Ровно в половине седьмого его слуга Вальтерс помогал ему надеть — в зависимости от времени года — пальто, легкий плащ или тяжелую меховую шубу, и Трэнсмир отправлялся на прогулку или деловое свидание. Перед уходом он тщательно запирал все двери и требовал, чтобы лакей ушел в свою комнату. Любопытный Вальтерс часто смотрел из окна, как он медленно удалялся, неся в одной руке закрытый зонтик, а в другой — потертый черный чемодан.

Ровно в половине девятого старик возвращался. Каждый день он обедал вне дома. Вальтерс приносил ему чашку черного кофе и в десять часов удалялся в свою комнату, тяжелую дверь которой старик неизменно запирал каждую ночь на ключ. В начале своей службы у Трэнсмира Вальтерс пытался протестовать против такого порядка вещей.

— Предположите, сэр, что в доме случится пожар, — говорил он своему хозяину.

— Вы можете пробраться через окно вашей комнаты в кухню, а оттуда каждый здоровый и нормальный человек может выпрыгнуть на улицу, — отвечал тот. — Если вам у меня не нравится, можете уйти. Если же вы желаете оставаться, извольте подчиняться моим требованиям.

Таким образом, изо дня в день Вальтерс удалялся в свою комнату, а старик шлепал за ним в ночных туфлях и с ворчанием запирал дверь на многочисленные засовы. Порядок был нарушен лишь однажды в ту ночь, когда старик заболел и не смог дойти до двери. После этого он повесил запасной ключ в стеклянной коробке, похожей на те стеклянные ящики, в которые помещают сигналы тревоги в железнодорожных вагонах.