Тайна «Архелона» (Крик дельфина) - [4]

Автокран осторожно выгрузил на пирс первый пенал, и четыре черных сержанта встали возле него так, как траурный эскорт становится возле гроба - по углам. Они бережно сняли крышку и, шагая в ногу, отнесли пенал в сторону. Тор предстал солнцу и почтительным взглядом. Ярко-зеленое тело его резало глаза кроваво-алым пояском. С него аккуратно сняли медный колпак, предохраняющий лобовую часть от случайных ударов. В самом центре тупого рыла проглянуло крохотное отверстие для уравнивания давления под водой, когда крышки ракетных шахт сдвигаются перед залпом в сторону. Отверстие прочищается специальной иглой - той самой, какой черный майор чистил ногти в ожидании автокрана.

Рейфлинт вдруг усмехнулся: по стальному черепу Тора ползла божья коровка. Трудно было придумать более резкий контраст всеразрушительной мощи и абсолютной беззащитности. Дешевый символ. Но, как и все дешевые символы, он разил без промаха.

Автокран наконец поставили на упоры и заземлили. И начал обряд, похожий на отпевание. Старший помощник Рооп с книгой инструкций в руках пономарским голосом зачитывал наставление по осмотру и проверке ядерной боеголовки. Два юрких петти-офицера [Петти-офицер - подофицерское звание в ряде иностранных армий.] выполняли все, что требуют строгие параграфы, быстро и педантично. Они были в центре внимания, и тишина на пирсе сгущалась еще больше под пристальными взглядами многих глаз.

– Пункт первый. Осмотр корпуса на предмет царапин и вмятин, - скороговоркой перечислял Рооп.

Оба петти едва не столкнулись лбами, отыскивая повреждения корпуса. Ни вмятин, ни царапин они не нашли. Боеголовка, смазанная техническим вазелином, лоснилась. Она отлажена с точностью швейцарского хронометра. В судный час планеты, отбитый стартовым реле времени, Тор в некой ведомой лишь его электронной памяти точке траектории разделится на шестнадцать боеголовок, каждая из которых понесется к своему городу, как несутся к родным крышам почтовые голуби… При мысли о голубях легкая усмешка тронула губы Рейфлинта во второй раз.

– Пункт второй. Отключить транспортировочную ступень предохранения…

Один из петти вставил в потайное гнездо штекер прибора-отключателя, и раздался легкий щелчок: жало бойка перескочило на одну из семи предохранительных ступенек. Остальные шесть снимет сам Рейфлинт, повинуясь лишь личному приказу президента.

Наконец застропленный Тор медленно поплыл в воздухе к раскрытому люку первой ракетной шахты. Два арсенальных сержанта бережно придержали снаряд над обезглавленной пока ракетой, помогли ему мягко состыковаться с телом носителя, а затем, натянув белые перчатки, стали свинчивать «коня» и «всадника» длинными ключами-коловоротами.

– Почему так туго идет? - недоумевал черняво0смуглый сержант.

– Правило «креста» нарушаешь! Перекрестно завинчивай! - поучал его вездесущий майор.

– Правило «креста»? - переспросил Рейфлинт. - В чем его смысл?

Майор досадливо дернул щекой - не время для досужих разговоров, - но все же пояснил:

– Стыковочные болты надо завинчивать в крестообразном порядке. Иначе от перекоса возникают напряжения… Едва черная гвардия арсенала попрыгала в свои грузовики и облегченные «доджи» вырулили за ворота с клыкастыми якорями, как взвыли сирены полицейских машин и гавань снова оцепили, но не автоматчики, а рослые парни в серых плащах и мышиных шляпах. Теперь они внимательно проверяли документы тех, кто был приглашен на проводы «Архелона».

Просторный пирс быстро заполнялся гражданскими чинами, репортерами, женщинами. С высоты рубочного руля, превращенного на время в крыло мостика, Рейфлинт разглядел в толпе сухопарую жену старпома Роопа, красавицу Флэгги - подругу жизни старшего радиста Барни. Просто удивительно, как этому лысому увальню удалось отхватить такую девочку. Даже с восьмиметровой высоты видно, как длинны ее ноги. Матросы швартовой партии пялят на нее глаза так, будто им скомандовали: «Равнение на середину!» И эти «серые шляпы» тоже парни не промах. Вон как увиваются сразу двое. Бедный Барни! Хорошо, что он сидит в прочном корпусе и ничего не видит.

Тысячу раз прав тот, кто сказал: «Жениться на красавице - все равно что покупать участок земли, дабы любоваться небом».

Ника пришла в черном с отливом под цвет «Архелона» комбинезоне с широким поясом на бедрах; новый наряд венчала шляпка-пилотка, подобранная к случаю. Ника улыбалась: «Ну как?». Рейфлинт ответил ей легким кивком: «Вижу. Люблю. Счастлив». Это прочтет только она. Для всех остальных его кивок лишь жест вежливости. Конечно же, она любуется им. Он и сам знает, что смотрится сейчас очень эффектно: в белой униформе на фоне черной рубки - вознесенный над толпой крылом рубочного руля, будто постаментом.

Вот это номер! С Никой притащился и ее кузен - то ли скульптор, то ли художник. Один из тех молодчиков, профессия которых - шокировать публику. Кажется, он так себя и называет - «режиссером уличных скандалов». Похоже, что и на этот раз не обойдется без сюрприза: кузен сгибается под тяжестью длинной коробки. Поймав взгляд Рейфлинта, он оставил свою ношу, воздел руки и заорал на весь пирс: