Тайна архангела-2 - [222]

— Миша… прости, — выговорил Габри. — Я просто ужасная муза… Это все мой дурацкий стих… Про жертву какую-то… про алтарь… Обещаю, я сочиню другой… А потом больше ничего никогда не буду сочинять… Никогда… Ты только живи…

Ему самому только что раскрылся, как жуткий цветок, смысл баллады о битве.

— Габри, ну при чем тут стих?.. — Михаил даже не открыл глаз, но сквозь веки они улыбались младшему брату. — Ты тут совсем не виноват… Ты — моя самая лучшая муза…

— Я — ужасная муза, — проговорил Габри сквозь слезы. — Я не хочу ей быть, если не будет тебя…

— Нет, Габри… Кому же от этого станет лучше?.. — глаза Михаила раскрылись, спокойные. — Я ухожу, вы должны смириться… И продолжать жить…

Продолжать жить!..

— Вы должны поддержать Агни… Ур… ты должен заменить ей меня, — оставил еще один свой завет Михаил.

— Почему я?.. — молвил Уриил убито. — Я даже не смог разглядеть в ней истину… Я не смогу заменить тебя. Никогда.

— Ты сможешь… Во мне нет… ничего… — вдруг дыхание Михаила перебилось. От волнения, от того, что он должен был сейчас донести. — …Чего не было бы в вас… Если бы не вы… нам бы никогда не выиграть эту битву… И другие бои… тоже… Я только держу меч… в руке… Уриил, ты — сердце… Габри… душа… Все вы — дух… и разум… Для Земли… И вы останетесь с ней…

Грудь Михаила снова продрало глухим кашлем.

— Ну все, хватит разговаривать… Мы все поняли, мы все сделаем, как ты велел, — Рафаил непререкаемо уложил пытающегося приподняться архангела в плед. За деятельностью ему проще было спрятать свои терзания. — Мы тебя любим, мы чувствуем все, что ты хочешь нам сказать.

Глаза Рафаила осуждали, как мог осуждать больного врач.

— Ральф, — снова произнес старший архангел.

— Да, Миша, — но он не мог заставить его молчать.

— Как наши… раненые?..

— Все хорошо. Я думаю, девочки уже справились с перевязкой. Демоны отправились в ад. Ангелы остались. И тебе надо отдыхать, чтобы ты поправился вместе со всеми.

— Хорошо… — едва кивнул Михаил. — Ральф… Только последняя просьба.

— Я тебя слушаю.

— Я, по-моему… переборщил с Сэмом… Это был мой… фирменный удар… Сам не знаю… как он у меня получился в тот момент… Ему сейчас, должно быть, очень несладко… Слетай проверь… как у него дела… Пожалуйста…

Пухлые губы Рафаила приоткрылись в немом удивлении.

— Думаешь, ему будет приятно меня видеть? — спросил архангел покаяния.

— Нет… Но сделай это… для меня… Это все… — темные глаза Михаила смотрели в лицо брата.

Рафаил прочувственно обнял поверженного ангела. Что-то прошептал ему, поцеловал в поцарапанную скулу. Больше не таил увлажнившихся глаз.

— Я сделаю, — Рафаил поднялся с колен. — Я быстро обернусь, если что — кричите. И вот вам, — он протянул Варахиилу, занявшему место Агнесс, стопочку лепестков.

На последних шагах подъема показалась помощница архангела. Она шла, держа подбородок прямо, не сутуля спины. Ее глаза твердо смотрели перед собой. Взгляды архистратигов направились на нее. В особенности на неизъяснимо прекрасные зрачки.

Михаил не мог ее видеть. Едва услышал бы он и тихие шуршащие по сухим камням шаги. Но теплая улыбка легла на его губы:

— А кто-то считал… что это невозможно…

На его лицо легло умиротворение. Агнесс шагала к ним, а в ее бирюзовых глазах неземной белизной сверкала архангельская искра. Она этого даже не замечала.

Варахиил с немотой на губах отодвинулся, оставляя ей руку Михаила.

— Приказ выполнен, — доложила Агнесс, приближаясь и присаживаясь на камни. — Воины дали мне отчет. Они хотели видеть тебя, но я сказала, что твое ранение требует нескольких часов покоя. Это все.

— Молодец, — шепнул Михаил. Он краем глаза разглядел, как Агнесс снимает с пояса ножны и кладет их в его изголовье. — Ты настоящий воин…

Улыбка Агнесс стала ему ответом.

— А где Рафаил? — пробежали ее глаза.

— Он послан Михаилом… На задание… — Варахиил подумал, что о чем-то лучше смолчать до поры. — Сказал, если что… придет сразу…

— Ладно, — отозвалась Агнесс. — Только ничего больше не случится, — она повернула лицо к Михаилу. — И теперь нет такого приказа, который заставит меня отойти от тебя, — это был голос ее сердца к его сердцу. Она погладила запястье архангела, и они погрузились в беседующее молчание.

* * *

Самуил камнем пролетел сквозь своды преисподней. Закованное тело со всей силой шлепнулось на равнины.

Нежилую часть ада сотряс нереальный грохот железа. Самуил упал на живот, чудом не свернув себе шею. Его щека уткнулась в леденящий камень. Он даже не шевельнулся, лежа плашмя, как еще один булыжник.

Неизвестно, какое время он пролежал и чувствовал ли что-нибудь или находился в забытьи. Но через какие-то минуты или части часа издалека послышался торопливый топот каблучков. Над Самуилом раздался неразборчивый голос. К нему прикоснулись чьи-то гибкие руки. Самуил ощутил, что его пытаются перевернуть на спину. Его тело болезненно дернулось, веки приоткрылись.

— Спокойно, любимый, это я, — сия была запыхавшаяся Диана. Она стояла над ним, широко расставив ноги, и старалась перекантовать его, как тяжелый мешок.

Верхняя губа Самуила шевельнулась, как будто он хотел что-то произнести, но в этот момент его с силой рванули влево. Он взвыл от резкой боли, пронзившей его от плеча до самого бедра.