Тайна Афонской пустыни. Дневник пустынножителя - [76]

Мы пришли в келью к отцу Рафаилу примерно в половине четвёртого утра, то есть в середине ночного бдения. Ярко горела лампада у иконы Богородицы «Сладкое лобзание».

Батюшка объяснил основы умного делания и молитвы Иисусовой. Для меня открылось в его словах, что ум отдыхает во время Иисусовой молитвы, особенно неразвлекаемой ночной. И, наоборот, когда мы спим, то постоянно что-то «делаем»: трудимся, спорим, движемся и т.п. Мы устаём. А молитва Иисусова даёт нам настоящий отдых, постепенно освобождая от помыслов.

Отец Илия, внимательно выслушав, поблагодарил.

На утро отец Рафаил встретил нас подарками: каждому по чёткам. С тех пор отец Илия их из рук не выпускал и молился по ним.

Решающим аргументом для отца Илии в пользу Иисусовой молитвы стало, что он страдает в дороге оттого (а он ведь часто в разъездах), что тяжело и неудобно вычитывать суточный круг. Отец Рафаил посоветовал: «Вот и вычитывайте богослужебный круг молитвой Иисусовой». И священник согласился.

Отец Рафаил заметил мне потом, что отец Илия — ревнитель богослужебной молитвы, имеющий хорошую основу для быстрого расцвета непрестанной Иисусовой молитвы.

...На исповеди с отцом Рафаилом подводили некоторые итоги моего года на Святой Горе. Старец спросил, указывая на принесённую мной тетрадь (в которой я сейчас пишу сии строки): «А что это?» Я объяснил, что это дневник, о котором я ему раньше упоминал. Он взял пухлую тетрадь в руки, полистал, почитал выборочно. Сказал: «Хорошо, хорошо. Может быть, когда-нибудь издашь».

После исповеди отец Илия, паломник Георгий и сам отец Рафаил слушали в его келье моё чтение первых глав книги «Святогорец». Старец ждал эти главы и приготовил наброски образа главного героя. Слава Богу, отец Рафаил благословил продолжать. Пока я читал, он сделал несколько уточнений и поправок, сходу рассказал сюжеты для будущих глав. Дай, Бог...

Из других бесед с нашей братией на Ущелье почерпнул ценные мысли.

Один отец говорил: «Каждый помысел о каком-то деле или вещи во время ночной молитвы Иисусовой указывает нам на то, к чему мы имеем пристрастие. Ночью идёт работа по очищению души от страстей, прежде всего по выявлению пристрастий. Не знаю, сколько времени должно пройти, чтобы мы поняли, что главное в монашеской жизни не то, что мы делаем днём, а то, что мы делаем ночью, вообще же говоря — умное делание. Без ночной молитвы дневные труды — суета сует и томление духа. Чем плодотворней ночью помолишься, тем днём будешь собранней и всё будет получаться. А без ночной молитвы днём будешь невыспавшийся, всё будет валиться из рук. Ибо в чём смысл человеческой жизни? Ведь он не в том, чтобы строить что-то и делать то, что всё равно будет разрушено. Смысл — в Богоискании и Богообщении».

Другой отец дополнил, что он относится к ночной молитве, как к стоянию на страже. Тебе как воину Христову доверили этот участок, а если ты проспал, то твой пост пуст, участок духовного фронта остался оголённым, враг свободно проходит, а ведь на тебя братья надеялись.

Ещё рассказали про одного отца, который в течение нескольких лет ни разу не просыпал ночного бдения. Он каждый вечер перед сном просит святого Ангела Хранителя будить его на ночное бдение.

На закате сделали с отцом Рафаилом фото в прикелейной оливковой роще, на том же месте, что и год назад, когда я только прибыл на Святую Гору. Сейчас, как и тогда, я опустился около старца на колени. Тёплое вечернее солнышко озаряло его лицо, на котором всегда читается молитвенное самоуглубление, любовь к людям и одновременно отрешённость от всего и сосредоточенность на Едином Боге.

Утром, пока ждал прибытие корабля, смотрел на Афонскую Гору с западной стороны. Афон чётким иссиня-чёрным силуэтом возвышался над зардевшимся зарёй горизонтом. Море покрылось рябью волн. В воздухе разлилась бодрящая свежесть. Вспомнились слова отца Рафаила, что душевное отличается от духовного тем, что первое — разнежено, мягко, услаждающе расслабленно, в то время как духовное — бодро, трезво, собранно и крепко.

Бодрое утро, Афон!

20 октября

При последней встрече со старцем Рафаилом речь зашла о разговорах и молчании. Я спросил: «Отче, а вот бывает неудобно молчать с находящимся рядом отцом в пути или за трапезой. Начинаешь из-за неудобства говорить что-то просто ради приличия...». Батюшка ответил: «Это очень по-светски. А по-монашески — удобно молчать и молиться». Потом добавил: «Если я не могу отсекать приходящие помыслы, то молчать и хотя бы не воспроизводить их, и не болтать о них — в моей силе».

Была затронута тема отношений мужчины и женщины. Старец сказал: «Сколько в женщине заложено, чтобы привлечь внимание мужчины! Это потому, что женщина создана для мужчины. Но мы-то, монашествующие, другого чина — целомудренного, безбрачного, ангельского жития».

21 октября

20:15

Вернувшись, всеми фибрами души ощутил, насколько же я соскучился по пустыне, по исихии, по тихой молитве Иисусовой. Не получается в пути и на людях сохранять такую молитву, которая даётся в уединении. Даже в пределах Афона не получается, а что же если выехать?! Теперь страшно и подумать...