Тайна Афонской пустыни. Дневник пустынножителя - [19]
В келье уютно. По крыше барабанит затяжной дождь. За стенкой, в пристройке мирно спит котейка Абрикос. Укрылся от дождя. До этого я его щедро накормил. Вот бы он увидел сон про ледяную хрустальную Москву. Говорят, там сейчас очень красиво, всё во льду, каждая ветка и всё-всё...
Хочу записать маленькое «обыкновенное чудо» Православия. Вчера вечером написал стихотворение про Рождество и Пасху, кончающееся мыслью, что ответ на все вопросы — в словах «Христос Воскресе!». А сегодня в посылке из дома, нахожу в одной из книг, некогда вложенный мной между страниц фотопортрет архиепископа Виталия (Максименко), одного из основателей Джорданвилля. На чёрно-белом портрете рукой владыки написано: «Христос Воскресе!» Верю, что эту надпись когда-то много лет назад он сделал и для меня. «Воистину Воскресе Христос!».
31 декабря
11:20
Последний день года по гражданскому календарю. Итог подведу вечером. А пока... Вновь про тишину. Проснулся просто от звенящей тишины. Оказывается — это не метафора. Вышел из кельи. Солнышко. Но зябко. А тишина и покой такие, что страшно дышать и двигаться, чтобы не нарушить гармонии афонского священнобезмолвия. Стал вслух читать молитву Иисусову. Она, на фоне пустынного безмолвия, звучит, как родная ему.
Осенью и зимой здесь привыкаешь к ветрам: воздушные потоки движутся вдоль и поперёк, то с гор, то с моря. Природа и предметы около келлии кажутся ожившими, всё движется, деревья без устали машут ветвями, а вещи ещё и перемещаются, падают, срываются, что-то улетает с ветром в обрыв. И вдруг... Полнейшие тишина и безмолвие, ни малейшего движения. Вспоминаются слова из песни:
Чувствуешь не мертвенность, а жизнь. Сокровенную жизнь, сконцентрированную в тишине. Когда внешнее успокаивается и не отвлекает внимания, то чувствуется внутренняя жизнь и сила.
В связи с этим хочу сказать об открытии, которое вчера для себя сделал. Почему-то раньше недопонимал значение термина «безмолвие». Мыслил о нём, как об определённой тишине монашеской жизни в сравнении с жизнью в миру.
Тут открылось, что очень важны прилагательные к слову «безмолвие», а именно: внутреннее безмолвие, душевное безмолвие, священное безмолвие.
Знал и раньше, но почему-то не затрагивало сознания, что Четвёртый Вселенский Собор, подытожив аскетический опыт Церкви, в четвёртом правиле подтвердил, что делом монашествующих является хранение душевного безмолвия. Стали ясны и синонимы этого понятия: покой, тишина, бесстрастие, умиротворение. По-гречески же сие именуется — исихия. Это и есть, по преподобному Серафиму Саровскому, тот дух мирен, который через его носителя спасает тысячи.
Итак, священнобезмолвствовать значит успокоиться во Христе, угомониться, жить подлинным, а не искусственным, жить настоящим, а не мечтами о прошлом и будущем; при хорошем — благодарить Бога за то, что имеешь, при «плохом» — помнить, что Бог выше сил не попускает и всё направляет к нашему спасению.
Вот одно из откровений пустыни мне, грешному.
Вчера вечером зашёл на чай в Ипатьевскую келью, застал двух паломников — экстремалов. Идут на вершину Афона встречать новый год. Дай, Бог, помолиться им там. В это время мало кто отваживается ходить на Гору.
Понял, что ценность жизни не в самом количестве минут, часов, дней и лет, а в общении со Христом, в живом Богообщении и чувстве хождения пред Лицом Божиим.
Это состояние, конечно же, дар Божий. Но помимо нечаянной радости — нечаянного дара, открыт нам, тоже как дар, путь к этому состоянию.
Этот путь — исихазм.
18:30
Читал сегодня «Афонские беседы» старца Иосифа Ватопедского, ученика старца Иосифа Исихаста. Вдруг ясно понял то, чем сейчас поделюсь.
Старец пишет о светлом Рае Божием такие замечательные, трогательные и возвышенные слова: «Рай представлял собой место святое, достойную для сотворённого по образу и подобию Божию человека обитель, где тот жил, наслаждаясь Божественными свойствами, заключёнными в его природе... Он был бесстрастен, не имел ни забот, ни попечений, был свободен от множества дел. Единственное занятие, которое было у него — занятие Ангельское: постоянно и непрестанно воспевать Творца. Полнота Богоподобия, которой обладал человек, не допускала с его стороны никаких недоумений или сомнений, а полнота всеобъемлющей Божественной любви доставляла ему наслаждение» (Старец Иосиф Ватопедский, «Афонские беседы», Санкт-Петербург, 2004 г.). И далее отец Иосиф цитирует преподобного Иоанна Дамаскина: «Облечённый в Божественную благодать человек пребывал в превосходнейшем, несравненном по своей красоте месте, Бога имея сожителем и светлым своим одеянием, наслаждаясь единственно сладчайшим плодом — Его созерцанием» (Там же).
Пустынножитель, бесспорно, подобен человеку в Раю. Ибо для него пустыня, причём любая — горы, леса, пески, острова, болота, снега есть самое прекрасное место во всём мире, несравненное ни с чем по своей красоте, ибо в этой местности и в это время Божественная красота открывается в его душе.
Проходя через покаяние в своих грехах, пустынник, по милости Божией, достигает плодов покаяния (изменения) и, по апостолу, всегда радуется, непрестанно молится. Это его образ жизни. Чудо: Богообщение становится для него не только естественным, но и жизненно необходимым.
Книга монаха Салафиила (Филипьева) «Исихаст» — практическое руководство, основанное на опыте современных носителей древней православной традиции исихазма, для всех, кто стремится к умному деланию и молитве Иисусовой, чтобы соединиться со Христом, Который дает человеку истинный покой. Автор свидетельствует: «С тех первых дней, как узнал я о молитве Иисусовой, ничего другого — лучшего — не нашел. Всегда я это понимал душой, но как-то уходил «на страну далече». А Бог по молитвам старца возвращал и возвращал меня в Отчий дом непрестанной молитвы». Монах Салафиил (Филипьев), ранее известный как инок Всеволод, — член Союза писателей России, подвизается в пустынной келье на Святой Горе Афон.