Тайна аббата Соньера - [23]

— Не поминай лихом, кюре! — изрыгает Рене, чертя красный крест на ладони священника, как раз в том месте, к которому Мари прикоснулась несколькими минутами раньше.

— Да сохранит Магдалина тебя и твою семью, — отвечает Беранже, разводя руки в стороны, чтобы принять в свои объятия крестьянина.

Он послушался советов Будэ и епископа. По возвращении в деревню он согласился на переговоры с республиканцами, потом, спустя несколько дней, он выпил вина и абсента в доме у кузнеца, прежде чем растрогать их при помощи святых, прося милости у Господа для их полей и их стад. Прошли месяцы. Он организовал процессии и помянул их всех во время служб. Они просили у него дождя и получили дождь. Они собрались однажды ночью, чтобы изловить призрака колдуна, умершего тридцать лет назад, и он им помог. И когда они стали звать его «отец наш», тогда он преподнес им нарбоннский укроп, который побывал девять раз в пламени огня святого Иоанна. С того дня волшебная трава висит на окнах их домов.

Теперь он их друг. Рене призывает мужчин пожать ему руку. И Браск, Симон, Сарда, Делмас и Видаль подходят к нему по очереди. Все позабыто. Церковь и государство примирились; дети дают волю своей радости, и женщины, счастливые, льют, напевая, горячую воду, чтобы скоблить свинью. В полдень они приготовят куски жареного филе со стручковой фасолью, и священник благословит их хлеб перед едой.

Беранже удовлетворен. Он дружески хлопает кормчего по плечу.

— Пойду приготовлю церковь для вечерней мессы, — радостно бросает он.

И в этот миг он замечает Мари. Он чувствует себя немного неловко. Он окидывает взглядом свою паству, но люди слишком заняты свиньей и даже не заметили присутствия чужачки.

— Здравствуйте… Я иду из Ренн-ле-Бэн…

Беранже думает о Будэ. Это он ее послал. Ему предлагают девушку, чтобы он забылся в удовольствии без всяких задних мыслей и расчетов. Достаточно одного жеста, и она снова будет его. Дело за ним! Семнадцать месяцев, как он не прикасался к женщине. Семнадцать месяцев, в течение которых он научился снова становиться храбрым и терпеливым. Семнадцать месяцев молитв, чтобы очистить свое тело. И семнадцать секунд, чтобы скомпрометировать свою душу. Он улыбается ей.

— Иди ко мне, — шепчет он, проходя рядом с ней.

Мари ощущает себя легкой, бестелесной, как розовое облако, уносимое южным ветром. «У меня получилось! У меня получилось! Он все еще хочет меня». И, не осознавая, что делает, она направляется к дому при церкви, открывает дверь, раздевается у камина и поднимается на второй этаж, чтобы распластаться на кровати. Когда дверь хлопает, она закрывает глаза. Сухой стук ботинок, которые он бросает на пол, звук сутаны, легкий шелест… Она прислушивается. Это легкий шорох голых ступней по полу, потом ничего. Она не хочет раскрывать глаза. Ее грудь вздымается. Кончики ее грудей заострились под простыней, ее бедра плотно сомкнуты, тепло разливается у нее в животе. Что-то — она догадывается, что это рука, — легко прикасается к ней, скользит по ногам поверх простыни и останавливается на уровне бедер, как раз там, где находятся нижние губы. Ей было бы достаточно незаметно сползти вниз, двигая бедрами, чтобы ласкать себя о кончики его пальцев.

Он ничего не говорит. Он наклоняется, целует ее веки, рот, округляет свои губы и прикасается ими к верхушке одной из грудей. Мари тянется к нему. Ей страстно хочется его тепла, его силы, его жизни. Она хочет его. Теперь…

Мари счастлива, она на вершине блаженства. Никогда еще никто не занимался с нею любовью так, как Беранже. Это больше не тот же самый мужчина, он в течение четырех часов увлекал ее в самые сладкие удовольствия. Что же произошло за все это время, почему он так сильно изменился? Она сохранила в памяти воспоминание о неловких руках на своем теле, и эти же самые руки сегодня позволили ей узнать новые наслаждения. Другая женщина? Он смотрит, как он спит, но не различает ничего на его прекрасном чувственном лице.

«О моя любовь, — думает она, — каков твой секрет? Чего они хотят от тебя? Они мне угрожали, они хотели, чтобы я стала твоей любовницей, почему? Я не причиню тебе боли, даже если со мной случится что-то ужасное. Слишком поздно, я люблю тебя… Я люблю тебя».

Она целует его. А он не сопротивляется. Вдруг грезы кончаются. В дверь стучат. Беранже бледнеет.

— Иду! — кричит он. — Подождите! Самое главное — никуда не уходи отсюда, — шепчет он Мари.

Страх быть застигнутым врасплох. Он снова очень быстро одевается, приводит волосы в порядок, закрывает дверь комнаты и спешит на первый этаж.

— Вот, вот, — говорит он, открывая.

Он удивлен. Мужчина, стоящий перед ним, кажется, пришел из волшебных сказок про фей. Худощавый и высокого роста, одетый в элегантный костюм наездника, обутый в сапоги из рыжеватой кожи, он, казалось бы, создан из белокурой, белой и благородной субстанции, его задумчивые глаза полны ностальгии, изящный рот произносит несколько слов с очень странным акцентом:

— Приветствую вас, отец мой… Вы, несомненно, аббат Соньер?

— Да.

Открытая улыбка озаряет лицо посетителя, он снимает свой головной убор и кланяется Беранже.