Тайна аббата Соньера - [107]

Освободившись от верующих, которые выказывают ему свое почтение, от детей, целующих его платье, епископ подходит к Соньеру. Он долго смотрит на него, потом снова изучает Асмодея. Ему бы хотелось знать, что их объединяет. Неужели аббат продал свою душу демону, после того как продал ее Сиону?

— У вас появилось больше уверенности с момента нашей последней встречи, и это не может не нравиться нам.

— Монсеньор слишком добр ко мне.

— А его аббат слишком амбициозен.

— Все, что было предпринято мною, было сделано для прославления Христа.

— И это? — говорит Бийар, указывая пальцем на кропильницу.

— Это зло, побежденное добром. Надпись «Этим знаком ты одержишь победу» очень хорошо указывает на это. А четыре ангела изображены здесь, чтобы раздавить Дьявола.

— А грифоны на основании, они по праву являются хранителями сокровищ? Так же, как и Асмодей?

— Нет.

— Мне кажется, что вы хотите ясным образом указать на существование сокровища всем тем, кто проявит любопытство.

— Вы ошибаетесь. Аббат Будэ и месье Йезоло, которые к нам присоединятся сегодня после полудня, смогут подтвердить обратное. Им-то вы доверяете?

— Конечно, они подчиняются напрямую Великому Магистру и… Молчите. Идет мой новый секретарь. Я ему совершенно не доверяю. Я подозреваю, что эта тварь служит монсеньору Кабриеру, нашему смертельному врагу.

Опять он. Беранже думает о человеке с волчьей головой, об иоаннитах, о папе, обо всех этих бешеных псах, которые не преминут вскоре снова появиться. Он победит их, даже если для этого ему придется заключить союз с Дьяволом из-под холма.

Глава 27

Кустосса, 1 ноября 1897 года.

Это мужчина маленького роста, ему около пятидесяти лет, он седовласый, лицо у него красное, налитое кровью, вероятно, из-за самогона, который он отхлебывает время от времени из фляжки. На протяжении всей второй половины дня он не сводит с деревенской церкви своих глаз очень чистого голубого цвета. Никто не пришел, чтобы сменить его. Он чертыхается, делает глоток, проводит языком по губам и возобновляет наблюдение с помощью бинокля.

Женщины, все время женщины. Большого роста, тучные, худые, молодые, много старух, можно подумать, что в этой дыре совсем нет мужчин, кроме этого священника. Они ходят взад и вперед по улицам, спешат в церковь или на кладбище с букетом или с цветочным горшком в руках.

Его спутники подъезжают со стороны Кастель Негр, он слышит их, ждет их. Но никто из них не собирается сменить его. Тогда мужчина снова продолжает невозмутимо наблюдать через бинокль за женщинами, одетыми во все черное. Все эти бабенки в трауре, топчущиеся вокруг могил, нагоняют на него тоску. Снова Желис появляется на пороге церкви, благословляя пару старух, высохших подобно виноградным лозам, которые позабыли посреди поля после того, как выдернули из земли.

— Правильно, — говорит наблюдатель пошловатым тоном. — Благословляй их, они только этого и ждут. Они от тебя чертовски балдеют, эти старые церковные шлюхи.

— Что происходит? — спрашивает кто-то у него за спиной.

— Нет, ничего особенного, — невнятно бормочет мужчина, убирая бинокль от глаз, в то время как на его правое плечо опускается резная трость.

Он мельком замечает волчью голову, лишь вскользь, но этого вполне достаточно, чтобы кровь застыла у него в жилах.

— Мне совсем не нравится слышать такого рода рассуждения, — продолжает тот, кто держит трость.

— Да это все сказано в шутку.

— Нельзя так шутить по поводу того, что касается Церкви. Если ты еще жив, так это потому, что Бог великодушен, а я совершенно не такой, как он. В следующий раз я прикажу отрезать тебе язык. Понятно?

— Да, месье.

А там, вдали, Желис снова входит в церковь. Праздник весьма утомителен. Священник усаживается на соломенный стул и подносит руку ко лбу. Он нехорошо себя чувствует и думает о том кошмаре, который снится ему каждую ночь. Как объяснить эти видения, которые повторяются с регулярными интервалами во время сна? Вот уже более трех недель это страшное наваждение не дает ему покоя. Как только он закрывает глаза, он ощущает, как его уносит вместе с чувством страха в мир насилия и смерти. Ему незнакомы ни действующие лица, ни место действия, но он осознает, что они на него ужасно сердиты, угрожают ему и преследуют его.

Может быть, ему следовало рассказать об этом Йезоло во время их последней встречи? Желис продолжает сидеть там еще в течение часа. Документы являются причиной всех этих проблем с нервами. Он пытается успокоить мозг и смотрит, как неф становится сумрачным и святые исчезают во мраке до тех пор, пока верующие не осветят их своими крошечными свечами. Он ощущает себя одряхлевшим. Ему уже скоро будет семьдесят один год. Вот почти уже сорок лет, как он живет здесь, увлекая за собой на путь искупления души живущих в этой милой его сердцу деревне.

— Вы не собираетесь пойти к себе домой сегодня вечером, отец мой? — спрашивает у него какая-то женщина.

— Да, конечно…

— Я вам принесу горячего супа.

— Спасибо, Мадлен.

— До скорой встречи, отец мой.

Священник, кажется, не слышит последних слов. Его подозрительность возвращается. С самого конца лета голова его полна мыслями о людях, подстерегающих его на подступах к деревне, об иоаннитах, пробирающихся ночью прямо в церковь. Встав со стула, он готовит алтарь к ночи, молится и возвращается к себе домой.