Таймыр - край мой северный - [18]
За последнее время по этому вопросу в журналах появился ряд статей. Оказывается, всем только что родившимся животным свойствен жизненно важный рефлекс "следования" за первые увиденным движущимся предметом. Обычно это бывает мать, но иногда, как в приведенных случаях, кто-нибудь иной. Можно только что родившегося олененка взять из-под матери на руки и отнести в сторону. Тогда он побежит за человеком, а не за оленухой. Такие сцены мне приходилось наблюдать на Таймыре.
Осмотрев обнажения, тронулись дальше, все так же вдоль левого берега. По обоим берегам по-прежнему идут каменные сопки и невысокие гряды широтного простирания. Местами они подходят к воде и выступают скалистыми обрывами. Один такой выступ километрах в 60 ниже устья Пуры образует высокий утес с эффектной столбчатой отдельностью, свойственной базальтовые породам. Мы дали ему название Трапповый утес. Вообще же старались всюду сохранять местные названия, узнавая о них из расспросов у встреченных.
После Траппового утеса долина реки начинает расширяться появляются острова и многочисленные мелководные протоки между ними. Очевидно, мы входим в дельтовое расширение, о котором рассказывал Иван Горнок. Решили по-прежнему держаться левого берега. Он выше и, как кажется, является коренным глубины здесь везде хорошие. 29 июля наконец прибыли к устью. Отсюда на севере видна песчаная коса, вероятно, устьевой бар реки, а за ним открытое море.
Итак, от станка Введенского мы плыли почти полтора месяца, пройдя на веслах более 800 километров.
Лагерь разбили на довольно высоком мысе левого берега. Неподалеку развалины большой старинной избы. Верхние венцы и накат крыши подгнили и развалились, но нижние еще целы. Весьма вероятно, что это изба времен Великой Северной экспедиции, а может быть, и более ранняя, времен Мангазеи. Здесь будем определять астрономический пункт.
Приехали мы сюда при отличной погоде, как обычно в ночное время, когда ветер стихает. Штиль. Ярко светит над морем полуночное солнце. На озерах слышен гомон гусей, гаг, визгливые вопли гагар, хохот чаек, свисты куликов. Все полно жизнью. Пока ставили палатку и грели чай, я взял бинокль и пошел к ближайшей сопке посмотреть, нет ли где чума Ивана Горнока, который, по уговору, должен был ждать нас здесь. Вижу — кучками бродят олени. Думаю: раз есть стадо, где-то должен быть и чум.
Сопка, на которой стою, песчаная, вся изрыта песцовыми норами. Потопаешь ногами — слышишь из-под земли глухой лай. Значит, есть выводки. Дернулся к палатке и с "ветки" поставил под берегом сеть. После ужина и чая пошли проверить. Увы! Какая-то рыбина порвала сеть, да так, что в дыру хоть пролезай. Кое-как починили и сели на берегу караулить. Не прошло и четверти часа, как поплавки завертелись, заныряли. Сел Бегичев в "ветку" и выхватил из воды нельму с полпуда весом.
Вечером, когда мы еще не спали, приехал Горнок и привез тушу только что убитого дикого оленя. Оказывается, он со стадом стоит в глубине тундры, а олени, которых я видел по приезде, дикие. Бегичев был доволен — есть все: и олени, и песцы, и рыба. Хороший может быть здесь промысел. Избу легко поставить из плавника, на побережье его много. В основном это лес, принесенный Енисеем в водополье и потом выброшенный на берег морским прибоем.
Поехал на "ветке" осмотреть дельту. Кругом раскинулось мирное песчаное пространство с массой мелководных проток, по которым и на "ветке" еле пройдешь. На берегу одной такой потоки лег на песок отдохнуть. Слышу топот. Дикий олень! Приподнялся — он кинулся от меня в протоку. Не плывет, а бежит, так здесь мелко. Но судовой фарватер все же есть. Это та левая протока, на берегу которой наш лагерь. Промеры ее показали, что она достаточно глубока — десять метров и более. Вот только какие глубины на баре, при выходе реки в море? Там видна песчаная коса, протянувшаяся далеко на северо-восток в море. От нашего берега она отделена небольшой мелководной протокой. Промеры вдоль восточного края косы, где, по нашему предположению должен находиться фарватер, показали, что глубины здесь невелики — всего два-три метра. Возможно, существует и более глубокий ход, но искать его нет времени.
Поставили на мысе, назвав его Входным, высокий столб — мачту из плавника как опознавательный знак входа в реку. Распростились с Горноком и 2 августа, обогнув косу, вышли в море. Плывем поблизости от берега, чтобы были видны выходы коренных пород, которые надо осматривать. Берег прямой, бухт пока не попадается, поэтому на стоянках лодку приходилось разгружать и по каткам вытаскивать подальше на берег: сильный ветер и прибой могут прийти неожиданно. Плывем на веслах медленно, западные ветры тормозят движение. Временами приходится останавливаться и пережидать непогоду.
Четвертого августа на стоянке ветер и прибой повредили лодку; виноваты были мы сами. Пока грели чай, Пушкарев взял винтовку и пошел по берегу посмотреть, нет ли оленей. Вскоре; прибежал назад с сенсационным сообщением: вместо оленя он натолкнулся на белого медведя и, не решившись стрелять, побежал звать нас. Взяв винтовки, Бегичев и я пошли по прибойной полосе, скрываясь за уступом береговой террасы.
В издании рассказывается об экспедиции Джона Франклина, отплывшего из Англии 19 мая 1845 года на кораблях "Эребус" и "Террор", целью которой было открытие и исследование Северо-западного морского пути. В течение более чем десяти лет о судьбе её участников не было никакой информации, несмотря на предпринимавшиеся поиски. В 1851–1852 гг. для поисков Джона Франклина была снаряжена экспедиция, которую возглавил Уильям Кеннеди. Кеннеди открыл Беллов пролив, через который направился на запад, к Земле Принца Уэльского, и проплыл вокруг этой земли до мыса Уокер.
В 1930–1932 годах Н. Н. Урванцев руководил научной частью экспедиции Всесоюзного арктического института на Северной Земле, где осуществил вместе с Г. Ушаковым первое географическое и геологическое обследование островов. За экспедицию на Северную Землю Урванцев был награждён орденом Ленина.
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эту книгу можно назвать книгой века и в прямом смысле слова: она охватывает почти весь двадцатый век. Эта книга, написанная на документальной основе, впервые открывает для русскоязычных читателей неизвестные им страницы ушедшего двадцатого столетия, развенчивает мифы и легенды, казавшиеся незыблемыми и неоспоримыми еще со школьной скамьи. Эта книга свела под одной обложкой Запад и Восток, евреев и антисемитов, палачей и жертв, идеалистов, провокаторов и авантюристов. Эту книгу не читаешь, а проглатываешь, не замечая времени и все глубже погружаясь в невероятную жизнь ее героев. И наконец, эта книга показывает, насколько справедлив афоризм «Ищите женщину!».
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.