Тайфуны с ласковыми именами - [56]

Солидное приданое прошлого. Пятьдесят два предателя, которые периодически действовали либо были готовы к действию при определенных обстоятельствах. Пятьдесят два агента, которые будут целиком в распоряжении противника, если их вовремя не обезвредить. А насколько это возможно, пока сказать трудно, потому что на лежащих передо мной листах обозначены только маски, а истинные лица значатся на недостающем втором куске рукописи.

Полоски бумаги, до которых я докопался, весьма горькая победа. И все-таки победа. Потому что предположения, высказанные до начала операции, целиком подтвердились. И потому что теперь у меня есть точное представление о степени грозящей опасности, которую необходимо возможно скорее предотвратить. И потому, наконец, что теперь я знаю, где находится другая часть досье.

Только эта другая часть — не вторая, самая важная, а третья, насколько можно верить дополнительным сведениям, полученным от Пенева еще в кабаре.

Об этом и шла речь в заключительной части нашего разговора:

— Как бумаги попали в руки другого лица?

— Наверно, их взяли из сейфа сразу после убийства.

— А копии досье разве не существовало?

— Вы что, Горанова идиотом считаете? Картотека, говорил он, вот здесь! — И Пенев многозначительно постукивает указательным пальцем по голове. — Старик был стреляный воробей. Хотя и он ушел в мир иной.

— А почему ушел?

— Да потому, что дал маху с Караджовым… который оказался вовсе не Караджов… не знаю, в курсе ли вы…

— Я в курсе.

— Глупее всего то, что старик накололся именно при попытке обезопасить себя. Боясь, что его накроют ваши, сообщил о своей промашке… Иксу. Икс послал на выручку меня, и, казалось, все обошлось. Но потом появились эти женщины… Розмари, Флора… И стало ясно, что за стариком установлена слежка. Дальше больше, раздался этот телефонный звонок…

— Звонок?

— Я тогда подумал, что это ваша работа. Кто-то настаивал на встрече с ним… Невразумительно намекнул на что-то там… видимо, не подозревая, что телефонные разговоры старика подслушиваются… Это и решило судьбу Горанова.

— Они бы не стали его устранять, если бы вы не сообщили им, что существуют досье, что все записано черным по белому, — вставляю я только для того, чтоб поддержать разговор. — Ни один дурак не станет заносить руку на живую картотеку, пока не выудит из нее все, что может пригодиться.

— Думайте, что хотите, — отвечает Пенев.

— И что же это за бумаги, унесенные из сейфа?

— Третий раздел.

— А второй?

— Я же вам сказал: насчет второго обращайтесь к самому Горанову.

То, что отсутствует именно второй раздел, содержащий подлинные имена агентов, с одной стороны, плохо, но с другой — хорошо. Кениг и его люди пока не располагают подлинными именами. Сведения, содержащиеся в третьем разделе, достаточно важны, однако не могут иметь практической пользы, поскольку отсутствуют имена соответствующих исполнителей.

С этой в какой-то степени утешительной мыслью я достаю фотокамеру-зажигалку и начинаю снимать листки с машинописным текстом. Снимаю дважды, на две различные пленки. Одна завтра утром отправится в тайник «вольво». А другая… другая тоже может пригодиться.

— Вы идете по улице, и вдруг вам на голову падает цветочный горшок. Что это, случайность или судьба? — спрашивает Бенато, глядя на меня сквозь толстые очки круглыми младенческими глазами.

— Да, — отвечаю я без промедления.

— Что «да»? — снова спрашивает он уже с ноткой недовольства. — Вы, дорогой мой, просто не слушаете меня.

— Признаюсь, я маленько отвлекся, — тихо говорю я, отмахиваясь от своих мыслей.

— При этой вашей рассеянности немудрено и обед пропустить, — все так же недовольно отмечает мой компаньон и смотрит на часы. — Не кажется ли вам, что ваша дама заставляет нас слишком долго ждать?

— Мне кажется, что нам уже пора делать заказ, — предлагаю я, поскольку разговор этот происходит в уютном уголке «Золотого ключа» и поскольку как раз в этот момент у входа появляется импозантная фигура Флоры и словно туча закрывает собой белый свет.

Я встаю и исполняю неизбежный церемониал представления, после чего усаживаю даму между собой и Бенато. На Бенато Флора явно произвела впечатление, правда, исключительно своим ростом. Он, как мне кажется, давно уже вступил в тот возраст, когда на женщин смотрят только как на возможных собеседников.

После короткого совещания с Феличе, который всегда готов предложить все самое дорогое, мы заказываем аперитив и обсуждаем меню. Затем Бенато возвращается к прежней теме, только теперь он направляет свои испуганные детские глаза не на меня, а на Флору:

— Дорогая госпожа, представьте себе, что вы идете по улице и на вашу очаровательную головку откуда-то падает цветочный горшок. Как вы считаете, случайность это или судьба?

— Цветочный горшок, — коротко отвечает немка.

— Ну конечно, но все же какая-то сила привела его в движение.

— Земное притяжение, — уточняет дама.

— А вот мысль о фатуме вам не приходила?

— Видите ли, господин, если вам на голову свалится цветочный горшок и если вы при этом уцелеете, лучше всего подумать не о фатуме, а о том, как бы вызвать по телефону «скорую помощь». Ну, а если не уцелеете… Что ж, в этом случае вы можете быть уверены: проблема фатума вас больше никогда не будет беспокоить.