Тавистокский институт - [66]

Мир, который мы видим на телеэкране, каким-то образом выходит за рамки категорий добра и зла. Это мир сентиментальности, притворства, грима, мир людей, которые готовы пролить слезу перед рекламной паузой, а затем, к концу программы, вернуться с жизнеутверждающими взглядами на семейную жизнь.

Это мир, возникший после беби-бума, после сдвига парадигмы, мир постреальности. Поэтому сегодня мы наблюдаем конфликт между поколением родителей и поколением детей, ставших взрослыми. Это не конфликт предрассудков; это конфликт реалий. «Мостом между поколениями и их системами ценностей послужил телевизор, стоящий в вашей гостиной. Он научил вас идти на компромиссы, разговаривать друг с другом. Он стал вашим утешением в условиях умопомрачительных перемен» (Л. Вольф).

Успех «Фабрики звезд» я могу объяснить только тем, что эта программа отражает депрессивный характер нашей эпохи — исторический момент беспрецедентной скупости, когда настроение и тяга к знаниям подстрекаются тем аргументом, что телезрителям все равно ничем нельзя помочь, если у них ума кот наплакал.

А еще есть «Большой брат». Некоторые утверждают, что каждая телевизионная программа представляет собой небольшое моралите, где зрители осуждают злых участников и приветствуют добрых. Тон программы, с ее отсылкой к проверенной временем модели прошлого, всегда заговорщический. Участники — самоуверенные, неистовые параноики. Вместо того чтобы свободно общаться, веря в то, что зрители в любом случае будут им симпатизировать, они рассказывают о своих тяготах и защищают свои интересы, что весьма неразумно, когда имеешь дело с крайне глупой аудиторией. Мне неприятно видеть, когда с людьми обращаются как с бумажными салфетками, но в современной дрянной культуре принято разменивать глубокие концепции на пустые цели. Первоначальная воля к победе уступает место смиренно-пораженческому настрою — именно такой видится современная Испания через призму навязчиво глобализированной, психотерапевтизированной, кокализированной американской морали.

Нападки на индустрию развлечений, присущую нашей культуре, — это нападки на ее систему ценностей, где показуха ставится выше реальных достижений, где откровенность ценится выше сдержанности, где честность выше порядочности, жертвенность выше ответственности, конфронтация выше вежливости, психология выше нравственности. По утверждениям экспертов в области телевидения, чем более интеллектуальное шоу вы снимаете, тем сильнее зевают зрители и тем быстрее они переключаются на другой канал. Но это и так понятно. Ведь в современном обществе позор равен славе, а грех является инструментом продвижения наверх. А продвижение наверх — главная цель.

Важными соучастниками этого фарса являются так называемые «звезды», «знаменитости». Сорок лет назад в своей книге «Имидж» («The Image») Дэниел Бурстин писал о том, что телевизионная графическая революция отделила понятие «слава» от понятия «величие». Чтобы человека можно было назвать великим, он должен совершать великие дела на протяжении более или менее длительного времени. Вот чем прежде славились люди. Телевидение же свело понятие славы к широкой известности, которая может как прийти, так и уйти в одночасье, мимолетно.

Доктрина превосходства «знаменитостей» строится на предположении, что все любят богатых и псевдознаменитых. Большинство этих псевдознаменитостей, по-видимому, понимают, что вся их жизнь представляет собой нескончаемую иллюзию, фокус. Их положение настолько же шаткое, насколько шатка и анахронична сама концепция звездного монархизма в демократическую эпоху.

Псевдозвезды хорошо понимают, что всем, что они имеют, они обязаны индустрии знаменитостей, они знают, что их уязвимость коренится в самой таблоидной культуре и что все это их предприятие построено на фундаменте ложной веры. Однако рейтинги продолжают расти...

Вуайеризм всегда был в характере американцев. Наша культура всегда была культурой зевак. Мы толпами приходили посмотреть на бородатую женщину и мужчину-альбиноса, когда в город приезжал цирк. Но сейчас мы сами хотим быть частью цирка: бородатой женщиной и мужчиной-альбиносом — два в одном. И, возможно, это правильное стремление для текущего момента, когда низкопробные образцы таблоидной культуры отступают под стремительным натиском бородатых карликов и двухметровых гигантов. Аномалии становятся нормой, и мы вернемся к нашим извращениям после короткой рекламной паузы.

Еще больше раздражает и беспокоит растущая безграмотность и непрофессионализм ведущих и гостей различных телевизионных программ. Они не разбираются в обсуждаемых темах, неправильно употребляют слова, но при этом их совершенно не беспокоят возможные последствия собственного поведения. А когда они начинают исповедоваться, их неадекватность доходит до уровня гротеска.

Раньше люди исповедовались в маленьких темных кабинках, где тонкая перегородка отделяла исповедующегося от священника. Ящик остался, перегородка (в форме стеклянного экрана) осталась, но теперь все это находится не в церкви, а в вашей гостиной. И люди, которые исповедуются перед вами с телеэкрана, делают это не ради отпущения грехов, а ради саморекламы.