Тау - [35]

— Да, ты прав, Михас, — зевнул сытый и довольный Эток.

— Ах, котяра, как я рад, что ты вернулся, — сказал Гай и снова принялся душить кота в объятьях.

Во временном лагере наступила тишина спустя еще пол часа. И только Таура не спала. Михас, обняв ее, мило сопел, а она все о чем-то думала. Она разбудила возлюбленного:

— Михас.

— Да, душа моя.

— Научи меня читать и писать, — попросила она.

— Таура, — улыбнулся Михас и прижал девушку к себе, — конечно научу. Ты что, Гай тебя обидел?

— Нет, не обидел, но я поняла, что у вас тот, кто не умеет читать и писать не может быть нормальным?!

— Забавно. Таура, на свете есть люди от природы не способные ни писать, ни читать, ни даже говорить. В ФОЛМиТе таких полно, но они не считаются ненормальными.

— Значит, если я не научусь…

— Ничего страшного не будет.

Успокоенная этим Таура заснула на плече у Михаса.

Утром всех разбудили вопли Гая. Его что-то ударило в лоб, пока он спал. И теперь полу-силлиерих рыскал в поисках обидчика. Гело куда-то делся, видимо ушел пока все спали.

— Зачем так орать, дорогой, — зевал Тамареск.

— Я спал и никого не трогал, а оно как прилетит в лоб! Тебе было бы приятно, если бы тебя так будили?

— Господин Гай, — Эток интеллегентно прокашлялся, — вы не это ищите?

Рядом с котом лежал маленький стеклянный тубус, внутри была какая-то бумага. Гай бросился и подхватил его.

— Спасибо, Эток! Киса, очень помог.

Силлиерих извлек на свет божий письмо и запрыгал от радости:

— Она и читать и писать умеет, — и впился в письмо взглядом.

— И я скоро научусь, — улыбалась Таура.

— Не знаю, что имел в виду твой старик, когда говорил, что путешествие пойдет тебе на пользу. Но выглязишь ты великолепно, — восхитился Тамареск.

— Спасибо, Тама, — Таура слегка покраснела и обратила сияющий взор на Михаса, — Научи меня писать и читать.

— Не сейчас, душа моя, позавтракать-то мы должны или как? И потом, если ты хочешь учиться, то мозг тебе надо питать.

— Что надо питать? — переспросила Таура.

— Этому я тоже тебя научу, но в Пратке, здесь у меня нет книг.

— Ну, да, всему чего не знаешь, можно научиться, — не смутилась девушка.

— Тау, ты прости меня за вчерашний выпад, — виновато сказал Гай.

— Гай, я же говорю, всему, что ты не знаешь или не умеешь, можно научиться, — рассмеялась она.

— Тама, я что-то не понял, она на что-то намекает? — спросил Гай.

— На то, что ты законченный хам, но вежливости можно научиться, — пожал плечами Тамареск.

Гай почесал затылок и молвил:

— Злые вы, — с этими словами он сел писать ответ Гайне.

— Она уже в Пратке? — спросил Михас.

— Нет. Она купила бумаги по дороге, вот отправила мне письмо и бумагу прислала для ответа.

Дописав письмо, Гай запечатал его в тубус. У того откуда-то появились тончайшие крылышки, он затрепетал ими.

— Лети к Гайне, и передай ей вот это, — Гай лекго чмокнул гонца в бок. Тубус взлетел и, взяв направление на восход, стал удаляться.

Гай долго стоял и смотрел, как парит и сверкает в лучах восхдящего солнца его посланец. Тамареск тоже смотрел, но вдруг засмеялся.

— Что ржошь, чудовище? — печально спросил Гай.

— Он это не нарочно!

— Кто не нарочно? Что не нарочно?

— Почтальон этот ваш. Это был поцелуй Гайне. Ну, а как он еще мог его передать.

— А может ты и прав, Тама.

— Главное, чтобы младшая из младших не схлопотала сотрясение мозга от твоего поцелуя, — заметил Михас.

После плотного завтрака все погрузились в карету и поехали прочь от только что взошедшего солнца. Граница Ардора с краесветными землями была такой же точно, как и Силлиерией.

— Мы что круг сделали? — недоумевал Тамареск.

— Я не вижу здесь деревьев Ваху, а они растут только там, где живут силлиерихи, — заметил Михас, оторвавшись от занятий грамотой с Таурой.

Путешественники въезжали в трудно проходимые джунгли, вскоре превратившиеся в мангровый лес. Пришлось идти пешком, все вещи оставили в карете в надежде вернуться. Михас ставил зарубки на деревьях, чтобы они могли вернуться.

— Исключая мошкару, духоту, высокую влажность, общее нервозное состояние, здесь вплоне можно жить, — с сомнением сказал Гай, прокладывая от корня к корню мостики, — кстати, Михас, зачем ты ставишь зарубки, мостики мои по приметнее будут?

— Кто его знает, — задумчиво отозвался тот, — на всякий случай.

— У нас говорят, что отсюда можно попасть прямо в Ватпандалу, — сказала Таура.

— Кстати, никому в голову не пришло, как мы будем искать место поселения Йодрика? — спросил Гай, — И, Тама, не упоминай сказание, я тебя очень прошу.

— До этого нам всегда везло, — пожал плечами Патанда.

— А что это за звук? — спросила у Михаса Таура. Все прислушались, ритмичное шипение доносилось как бы отовсюду и одновременно все-таки слева. Все слышали этот звук от самой границы с Ардором, но вот никто не обратил на него внимание.

— По мере того, как мы приближаемся, он становится громче. У меня очень чуткий слух, — заметила Таура.

— Ушастик ты мой, — умилился Михас. — Идем на звук.

Курс был резко изменен, Гай забрал влево и повинуясь указаниям чуткой Тауры прокладывал мостики. Через три четверти часа они стояли разинув рты перед необозримой живой синевой блестящей и пенящейся воды. Бирюзово-синяя поверхность волновалась, словно жила своей жизнью. Ритмичный звук издавали лижущие берег волны. Мягкий ветер трепал волосы путешественников, донося до всех присутствующих ни на что не похожий запах.