Татьяна Пельтцер. Главная бабушка Советского Союза - [52]
«Что было такого страшного для советской власти в этой оперетте?» – может задуматься кто-то из читателей. Да ровным счетом ничего! Обычная для советской сатиры критика чванства и самодурства автором статьи в «Правде» представлялась как идеологическая диверсия. При желании все можно представить в нужном свете. А желание, насколько можно судить, было. Иначе бы критическую статью о далеко не самом главном театре не стали бы печатать в органе Центрального Комитета партии. Кстати говоря, практически одновременно с Московским театром эстрады и миниатюр «Бронзовый бюст» поставили в Свердловском театре музыкальной комедии. И что же, по-вашему, было дальше? А ничего. Никаких мер к театру не принималось, более того, годом позже он получил Сталинскую премию за постановку оперетты «Табачный капитан». Просто властям был нужен повод для разгрома театра, не оправдавшего надежд.
Татьяне Пельтцер было безумно жаль Театра миниатюр, с которым у нее и ее товарищей было связано столько надежд. Война недавно закончилась, артисты готовили новые программы, поговаривали о том, что театр будет расширяться… И вместо этого – закрытие! Татьяна Пельтцер оказалась в более сложном положении, чем те актеры, которые могли самостоятельно работать на эстраде с сольными или же парными номерами. Для них, если вдуматься, ничего страшного не произошло. Они перешли под крылышко государственного объединения «Мосгосэстрада» и продолжили свою работу на вольных, точнее – на относительно вольных хлебах. Татьяне же нужна была постоянная сцена, нужен был театр. Она уже укрепилась в амплуа характерной актрисы, приобрела определенную известность и потому могла выбирать, куда ей пойти.
Взвесив все «за» и «против», Татьяна решила, что лучшим вариантом для нее станет Театр сатиры. Она обратилась к тогдашнему художественному режиссеру театра Николаю Горчакову. Горчаков встретил Татьяну хорошо, сказал, что с удовольствием взял бы ее в свою труппу, но сейчас такой возможности не имеет, потому что нет свободных ставок. Вот в следующем году ситуация может измениться, тогда и посмотрим…
Татьяна так и не разобралась в том, что это было – исключительно деликатная форма отказа или же Горчаков действительно хочет взять ее к себе. На всякий случай она не стала пытать счастья в других театрах, а устроилась в Государственный театр киноактера – драматический театр, предназначавшийся для того, чтобы обеспечивать работой профессиональных киноактеров в свободное от съемок время.
Вот интересный отрывок из воспоминаний артиста Эраста Гарина (Герасимова), касающийся Театра киноактера: «Театр киноактера», «Театр-студия киноактера», «Центральная студия киноактера» и т. д. имели на каждом этапе своего существования разные цели: сначала это была организация, образно выражаясь, «эвакуационного» значения. Когда было решено выпускать только уникальные картины, то были отобраны режиссеры, создавшие перед этим решением удачные для того времени произведения. Их оказалось очень немного. Утвержденные хорошие режиссеры общими усилиями выпускали количество картин столь небольшое, что потребовалась организация, которая дала бы возможность работать, а не пропадать от бездействия выученным актерскому ремеслу людям. Это первый этап.
Второй начался с того момента, когда педагог ВГИКа С.А. Герасимов решил превратить эту организацию в своего рода «академию актерского дела». Он, в основном с выпускниками своего курса, сделал спектакль «Молодая гвардия», послуживший заготовкой к кинокартине…»[71].
Режиссер Николай Плотников дал Татьяне роль матери комдива Харитонова в спектакле по пьесе Бориса Лавренева «За тех, кто в море!», в котором рассказывалось о моряках, воевавших на торпедных катерах. Эта пьеса (надо отметить – лучшая пьеса у Лавренева) в то время пользовалась необычайной популярностью. В 1947 году режиссер Александр Файнциммер снял по ней одноименный художественный фильм. В театре «За тех, кто в море!» показывали два, а то и три раза в неделю, так что Татьяне Пельцер хватило одной этой роли для того, чтобы отрабатывать актерскую ставку.
Одновременно с Татьяной в Театр киноактера пришел и Иван Романович. Но если дочь отыграла в театре всего один сезон, то отец остался здесь до конца своей жизни. Постепенно Театр киноактера из места, где ставились будущие сценарии, превратился в крепкий академический театр, в котором работали известные театральные режиссеры. Иван Романович чувствовал себя там замечательно – его уважали, его любили, к его советам прислушивались… Можно сказать, что только в Театре киноактера Иван Романович ощутил себя корифеем. Здесь он смог вступить в жилищный кооператив и получить, по его собственному выражению, «приличную квартиру» в первом знаменитом актерском доме на улице Черняховского. До этого Иван Романович и Татьяна долгое время жили в актерском общежитии на Малой Бронной (в том доме, где сейчас находится театр на Малой Бронной), деля на двоих одну комнату. Вторая жена Ивана Романовича Ольга Супротивная жила отдельно и приходила на свидания к своему мужу днем, когда Татьяна была в театре. А что делать? Жить втроем в маленькой комнатушке было невозможно.
Перед вами – один из самых увлекательных романов Андрея Шляхова. Холодный кафельный пол, угрюмые санитары, падающие в обморок студенты-медики. Бывалый доктор Данилов оказывается в морге, к счастью пока как сотрудник этого таинственного учреждения. Изнанка жизни патологоанатомов еще страшнее, чем видится нам, простым обывателям. Вперед, в царство Аида, только не оглядывайтесь и не закрывайте книгу – все самое интересное только начинается.
Эта книга предназначена для тех, кто не привык киснуть перед телевизором или зависать над смартфоном. Она для любознательных людей, которые готовы дать пищу уму, вспомнить давно забытое или узнать что-то новое. Эта книга – не учебник, не руководство и не задачник, а сборник бесед на химические темы. Форма подачи материала легкая и ни к чему не обязывающая. Каждая глава начинается с чего-то «отвлеченного», что на первый взгляд может вообще не иметь никакого отношения к химии, а затем разговор от отвлеченного переходит к конкретному.
Кожно-венерологический диспансер — самое таинственное из всех медицинских учреждений. Здесь не задерживаются те, кто не умеет держать язык за зубами… Доктор Данилов думал, что нашел спокойную работу, но очень скоро понял, что он ошибся. Сифилис и гонорея излечимы, глупость — нет.КВД — это место, где надо всегда быть начеку. Стоит однажды расслабиться — и ты пропал. Но самое интересное в кожно-венерологическом диспансере — это не диагнозы, а причины заболеваний. Вот тут-то и начинается самый настоящий триллер с элементами комедии.
Покидая Москву, доктор Данилов и представить не мог, в каких условиях ему придется работать в провинции. Ужас, ужас. Ужас и еще десять раз ужас — вот что такое сельская больница. Столичная медицина отличается от провинциальной ровно настолько, насколько Москва отличается от всей остальной России.Но, тем не менее, и здесь живут люди. Если попадете в Сельскую больницу, не спешите отчаиваться. Некоторым счастливчикам удается выйти отсюда живыми…
Склиф – это не институт и не больница. Это особый мир. Доктору Данилову посчастливилось» устроиться на работу в место, которое называют и «Кузницей здоровья», и «Фабрикой смерти», и «Главной помойкой Минздрава».Вы знаете, сколько существует способов самоубийства и что делают с несостоявшимися смертниками врачи? Что хуже – отравиться дорогим героином или дешевым нашатырем? Герои и подлецы, циники и святые…Некоторые говорят, что Склиф – это нечто среднее между бойней и церковью.Сколько можно продержаться в главном институте Скорой помощи Данилов не знал, тем более, после одного страшного случая.
Много куда закидывала судьба доктора Данилова, но выступать в роли судебного эксперта ему еще никогда не доводилось. Впрочем, выступить ему так и не довелось, но он старался сделать все возможное для защиты несправедливо обвиненного коллеги… «Правосудие торжествует даже в тех случаях, когда у него нет для этого оснований», говорил Конфуций.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.