Татуировка - [17]

Аварийщики, ступая в резиновых сапогах по дымящимся лужам разливанным, немедленно отключили горячую воду и сообщили, что водопроводчиков поутру пришлет к Ольге сама жилконтора, а ей, следовательно, положено никуда не уходить и дожидаться их. Соседи убрались сразу, а вслед за ними и аварийщики. Оставшись одна, Ольга села посреди кухни на табурет и с трудом удержалась, чтобы не завыть от тоски.

Именно завтра с утра она должна была вести свой класс от метро «Политехническая» в Институт цитологии, на экскурсию по лабораториям. Об этом за две недели вперед она договаривалась с завлабами в институте и с учителями в школе. И сейчас, в четыре то ли ночи, то утра, было уже ничего не изменить. Не обзванивать же всех с сообщением о своем прорыве.

Следующие два часа она убирала растекшуюся по квартире остывающую воду. И удивлялась на своих сыновей, Петрушу и Павлика, которые продолжали дрыхнуть как ни в чем не бывало. Просто невероятно крепкий у них всегда сон! Какой-то убийственный. Впрочем, к ним-то в комнаты горячие потоки так и не проникли — порожки у них были высокие, а двери закрывались плотно. Зато потолки и стены в большой комнате, у которой дверей не было, на кухне и в коридоре плакали горячими слезами. В таких случаях полагалось бы открыть форточки, а еще лучше — окна. Особенно если летом. Но в том-то и дело, что на дворе было не лето, а отключенные от тепла батареи уже едва сохраняли температуру покойника.

Собрав насколько возможно всю воду, Ольга в шесть утра все-таки набралась наглости и позвонила своему другу, который был в Институте цитологии ее непосредственным начальником, а также доктором биологических наук и, вообще говоря, светилом молекулярной биологии. Он и тут проявил свою мгновенную реакцию — Ольга только довела до середины рассказ о своих бедствиях, а он уже спрашивал:

— Время и место? Как говорят нынче, хронотоп?

— Метро «Политехническая», девять-тридцать.

— Ложись, поспи, дорогая, все сделаем.

Все-таки это счастье — иметь верных друзей…

Сон у Ольги Васильевны получился коротким. Только положила голову на подушку да удобно устроилась под одеялом, так едва ли не сразу пронзительно затрещал будильник. Взглянула на него: оказывается часа полтора все же поспала. И помчалась она варить своим сыновьям замоченный с вечера в молоке геркулес, а пока это месиво закипало на медленном огне, успела приготовить и бутерброды. Заодно выяснила, что старший, Петр, давно уже не спал и сидел за компьютером — плавал по волнам Интернета. Недавно кто-то из друзей свел его с фирмой, где делал кое-какие работы. Фирма оплачивала для себя круглосуточное пребывание во всемирной паутине, но, понятно, между шестью и восьмью утра вряд ли у кого из ее штатных сотрудников была необходимость залезать в сеть. И Пете были отданы эти часы в домашнее пользование, а он за это тоже исполнял для них мелкие компьютерные работы.

— Мама, что тут произошло? — спросил сын, оторвавшись от экрана, когда она заглянула в рабочую комнату.

— Потоп произошел.

— Всемирный, что ли?

— Почти. Всеквартирный. Прорвало батарею в отцовской комнате.

— Ничего себе! — поразился он и пощупал батарею, которая была рядом. — Так она же холодная.

— Потому и холодная, что отключили.

— А я-то удивляюсь: в чем дело? Залез в ванну, а горячая вода не идет.

Эта странноватая привычка появилась у студента Пети недавно — он полюбил, проснувшись рано утром, наливать в ванну горячей воды и читать там свою техническую литературу.

Скоро поднялся и младший, Павлик.

— А давайте, эту отцовскую комнату сдадим, — предложил он, подбирая с тарелки куском булки остатки геркулесовой каши. — Нет, правда! Имущество должно работать. Это же деньги, которые лежат под ногами!

— Еще один Адам Смит нашелся! — проворчал Петр.

Вопрос о сдаче комнаты обсуждался не реже раза в неделю. Но Ольга отделывалась молчанием. Сейчас она тоже не среагировала на слова младшего сына, а, хлопнув себя по лбу, бросилась к телефону, чтобы предупредить хотя бы нескольких учеников, что у станции метро подойдет вместо нее Валентин Игоревич, доктор биологических наук.

Водопроводчик появился неожиданно рано, и это был не замызганный пьяница, который приходил все последние годы, а вполне приличного вида улыбчивый парень. Он осмотрел батарею, присвистнул и сообщил:

— Здесь и заваривать нечего — нужно ставить новую. Во всех домах — одно и то же дерьмо, все изнутри прогнило.

Парень отправился за дополнительным инструментом и минут через пятнадцать пришел с тяжеленной сумкой.

— Хозяйка, а вы знаете, что у вас дополнительная секция через заглушку подсоединена? — спросил он, ловко орудуя большим разводным ключом. — К чему бы это, а ? Клад здесь спрятали?

— Какой клад? — не поняла Ольга Васильевна. — Я вообще батареями не ведаю. Даже не знаю, когда их поставили. Может, сто лет назад. Мы въезжали сюда зимой, и муж так торопился сделать ремонт, что было не до батарей. Так какой клад?

— Это вам лучше знать какой. Может, бриллианты храните или золото. Сейчас многие в батарее прячут. Женщины — в белье или сервизах, а мужики — в батареях. Если говорите, что муж ремонт делал, он мог и спрятать.