Тату с координатами - [64]

— Мы лишимся основных сил отряда, — возразил Николаев, но я не стал убеждать его, что двумя отделениями своего взвода при поддержке двух БМП и «Ночного охотника» готов справиться с самой сильной бандой. Вместо этого я подсказал очевидные аргументы:

— Как только генеральская колонна уйдет на дистанцию недосягаемости простого взгляда, что сможет определить майор Рудаковский, БМП и две машины со спецназом ФСБ вернутся и догонят нас. В БМП слышат Рудаковского и поймут команду.

Николаев всегда казался мне сговорчивым человеком. По крайней мере, не упирающимся в собственное мнение, умеющим выслушать совет и посмотреть на аргументы рационально.

Согласился он и сейчас. Только разговаривать со Следственным комитетом решил не при всех. Снял шлем, чтобы мы его не слышали во взводе, вытащил трубку и отошел подальше.

Я легко прочитал ситуацию, которая должна быть понятной любому разведчику, который не первый год служит. У майора Николаева был в Следственном комитете свой человек, которому он звонил, и отойти потребовалось для того, чтобы не «засветить» этого человека, называя по имени или по фамилии.

После этого два оставшихся «уазика» в сопровождении одной БМП, получив от Николаева подробный инструктаж над картой местности, на большой скорости выехали вперед и, как показал мой планшетник, в нужном месте свернули на боковую дорогу. Дальше эта боковая дорога, что была хорошо видна на карте, какое-то время шла параллельно основной и позволяла генеральской колонне видеть транспорт, проезжающий в низине, и только потом круто забирала вправо, сворачивая за скалы.

Мы же на двух оставшихся боевых машинах пехоты двинулись неторопливо, не желая демонстрировать себя противнику, чтобы не спровоцировать новый выстрел из гранатомета. На всякий случай я предупредил майора Рудаковского:

— Игорь Евгеньевич, попрошу вас особое внимание уделить повторной возможности высадки бандитов с гранатометом. Дорога проходит на разных уровнях. Когда мы на нижнем, нам верхний уровень не видно. Они могут этим воспользоваться.

— Понял. Я и так смотрю. Сколько человек погибло в передовом «уазике»?

— Вместе с водителем — пятеро, — сообщил майор Николаев, что сидел, по сути дела, рядом со мной, нас разделяла только броня башни. То есть я был внутри, а Николаев ехал «на броне», держась за «десантную» ручку. — Водитель и три спецназовца во главе с командиром всей группы. Командир был опытный. Прикомандированный из Москвы. Впрочем, у нас весь спецназ — прикомандированный. Командир меня, кстати, из передовой машины выселил, а сам туда сел. Объяснил это необходимостью сохранения жизни того, кто операцией командует. По сути дела, сам себя под удар подставил. Меня защитил.

— Да, это существенная потеря. Но мне стрелять по дороге было нельзя. Тогда я раскрыл бы себя. И вся моя дальнейшая работа была бы бесполезной, — объяснил командир борта «триста пятьдесят шесть».

— Да, вам пока стрелять нельзя, — согласился Николай Николаевич. — От вас больше пользы, пока вас не видят. Все, Игорь Евгеньевич, конец связи… Мне звонят.

Он снял шлем, передал его мне через открытую крышку люка, а сам вытащил трубку. Разговор был коротким. Протянутая над люком рука майора торопливо и требовательно искала что-то в воздухе. Я понял и сунул в руку шлем. Уже через пару секунд Николаев с помощью шлема вышел на связь:

— Звонили из центра СОРМ. Как ты, старлей, и предполагал, генералу Рамазанову передали наше сообщение. Он приказал послать на дорогу следственную бригаду. Его спросили, стоит ли просить вертолет. Генерал распорядился воспользоваться автобусом, поскольку дело произошло на дороге, и углубляться в горы необходимости нет. При этом он «прокололся». Ему не докладывали, что трупы должны быть рядом с дорогой. Но мы это место уже проехали. Вторая колонна из трех спецмашин химзащиты, согласно графику, сейчас место проезжает. Там люди пунктуальные, они не задержатся. И автобус может нам встретиться только на обратном пути. Кстати, дежурный по Следственному комитету на «прокол» своего генерала внимания не обратил. Или сделал вид, что не обратил. По крайней мере, никак не отреагировал.

— Старлей, — обратился ко мне командир экипажа «Ночного охотника», — я сейчас попробую сбросить тебе на планшетник изображение со своего инфракрасного прицела. Изображение с тепловизора не проходит, там идет одновременная съемка на камеру объективного контроля, в итоге слишком объемный сигнал получается, и связь его не принимает. Камеру объективного контроля я отключить не могу, она под пломбой. Попробуй, посмотри в инфракрасном режиме.

— Перебрасывайте, Игорь Евгеньевич, — ответил за меня майор Николаев, и рассветное небо над моим командирским люком закрыла голова следователя ФСБ. Николай Николаевич склонился, чтобы заглянуть в мой монитор.

Я, естественно, сразу переключил его в режим видеосвязи. Стало видно инфракрасную картинку дороги, по которой ползли внедорожники бандитов. Но расстояние до вертолета было такое большое, что в объектив прицела попали и две наши БМП. И именно из-за расстояния казалось, что и автомобили группы Рамазанова, и БМП нашей группы именно ползут.