Татары и Русь - [18]

Русский народ легко уговорить, задобрить мелочной подачкой, пустяком, но его нельзя раздражать. Тогда он становится упрямым, несговорчивым и безрассудным, а порой даже гневным.

Но его можно буквально взять голыми руками, обвести вокруг пальца, если сразу уступить в каком-нибудь пустяке. Это хорошо поняли монголы, какими были первые ордынские ханы — Бату и Берке.

Позднее ханская власть сама измельчала, утратила государственную мудрость и исподволь своими ошибками «воспитала» из Руси своего столь же коварного и осмотрительного врага, каким была сама. Но в 60-х годах XIII в. до этого финала было еще далеко — целых два столетия. А пока Орда вертела русскими князьями и через них всей Русью, как хотела.

1272 г. Вторая ордынская перепись на Руси под руководством и присмотром русских князей, русской местной администрации.

Она прошла мирно, спокойно, без сучка, без задоринки. Ведь ее проводили «русские люди», и население было спокойно. А то, что она проводилась по ханским приказам, что русские князья доставляли ее данные в Орду и эти данные прямо служили ордынским экономическим и политическим интересам, — все это было для народа «за кадром», все это его «не касалось» и не интересовало. Видимость, что перепись идет «без татар», была важнее сущности, т.е. усиления наступившего на ее основе налогового гнета, обнищания населения, его страданий. Все это «было не видно», а следовательно, по русским представлениям значит, этого и... не было.

Более того, всего за три десятилетия, истекших с момента порабощения, русское общество, по существу, свыклось с фактом ордынского ига, а то обстоятельство, что оно было изолировано от непосредственного контакта с представителями Орды и передоверило эти контакты исключительно князьям — вполне удовлетворяло его, как простых людей, так и знатных.

Пословица «с глаз долой — из сердца вон» очень точно и верно объясняет эту ситуацию. Как явствует из тогдашних летописей, житий святых и свято-отеческой и иной религиозной литературы, являвшейся отражением господствующих идей, русские всех сословий и состояний не имели никакого желания поближе узнать своих поработителей, познакомиться с тем, «чем они дышат», что думают, как мыслят, как понимают себя и Русь. В них видели «наказание божие», ниспосланное на русскую землю за грехи. Если бы не грешили, не прогневили Бога, не было бы таких бедствий, — вот отправная точка всех разъяснений со стороны властей и церкви тогдашнего «международного положения». Не трудно видеть, что эта позиция не только весьма и весьма пассивна, но что она, кроме того, фактически снимает вину за порабощение Руси и с монголо-татар, и с русских князей, допустивших такое иго, и перекладывает его целиком на народ, оказавшийся порабощенным и страдавший от этого более всех.

Исходя из тезиса греховности, церковники призывали русский народ не к сопротивлению захватчикам, а, наоборот, к собственному покаянию и к покорности «татарам», не только не осуждали ордынскую власть, но и... ставили ее в пример своей пастве. Это было прямой оплатой со стороны православной церкви дарованных ей ханами огромных привилегий — освобождения от налогов и поборов, торжественных приемов митрополитов в Орде, учреждения в 1261 г. особой Сарайской епархии и разрешения воздвигнуть православный храм прямо напротив ханской Ставки[12].

Необходимо заметить, что на пороге XXI в. мы переживаем аналогичную ситуацию. Современные «князья», подобно князьям Владимиро-Суздальской Руси, пытаются эксплуатировать невежество и рабскую психологию народа и даже культивировать ее не без помощи все той же церкви.

В конце 70-х годов XIII в. завершается период временного затишья от ордынских беспокойств на Руси, объяснимого десятилетней подчеркнутой покорностью русских князей и церкви. Внутренние потребности хозяйства Орды, извлекавшей постоянную прибыль из торговли невольниками (пленными в период войны) на восточных (иранских, турецких и арабских) рынках, требуют нового притока средств, и поэтому в 1277—1278 гг. Орда дважды совершает локальные набеги в пограничные русские пределы исключительно для увода полонянников.

Показательно, что в этом принимает участие не центральная ханская администрация и ее военные силы, а региональные, улусные власти на периферийных участках территории Орды, решающие этими набегами свои местные, локальные экономические проблемы, а потому строго ограничивающие и место, и время (очень краткое, исчисляемое неделями) этих военных акций.

В 1277 г. набег на земли Галицко-Волынского княжества совершают находившиеся под властью темника Ногая отряды из западных днестровско-днепровских районов Орды, а в 1278 г. аналогичный локальный набег следует из Поволжья на Рязань, причем он ограничивается только этим княжеством.

1280—1290 гг. В период следующего десятилетия — в 80-е и в начале 90-х годов XIII в. — происходят новые процессы в русско-ордынских отношениях.

Русские князья, освоившиеся за предшествующие 25— 30 лет с новой обстановкой и лишенные, по существу, всякого контроля со стороны отечественных органов, ликвидированных Ордой, начинают сводить свои мелкие феодальные счеты друг с другом при помощи ордынской военной силы.