Татары и Русь - [15]

Таким образом, самой главной, самой своеобразной и самой бросающейся в глаза чертой русско-ордынских отношений было отсутствие их юридического, письменного оформления каким-либо двусторонним документом — договором, соглашением, вассальным обязательством и т.д.

Эта черта международно-правовых отношений Руси и Орды оказалась не только характерной для конкретного момента полного военно-политического поражения Русских государств в 1237—1240 гг., но и для всей последующей истории русско-ордынских отношений, которые за все время своего 250-летнего существования и эволюции ни разу не оформлялись в какие-либо письменные формы двусторонних соглашений, не носили документального, юридически оформленного, строго фиксированного характера. И именно это обстоятельство выделяло, делало уникальными русско-ордынские отношения в истории русской внешней политики. Все договоренности русских князей с Ордой были устными.

Князья, владельцы отдельных княжеств, как великих, так и удельных, вотчинных, регулярно (фактически — ежегодно) ездили в Орду, в Ставку ханов, по любому поводу и в связи с любым событием двусторонних отношений: по личным вызовам ханов, для привоза дани, с жалобами друг на друга, с просьбой разобраться в споре, для утверждения в своем уделе или с претензиями на чужой удел (княжество) и т.д. и т.п.

Все дела, ради которых эти князья отправлялись в ханскую Ставку, решались там — рано или поздно — исключительно устно — при личном свидании с ханом или его мурзами[10]. Отсюда частое сообщение летописей, что князья либо оговорили друг друга, либо выпросили у хана то, что хотели, либо клялись своим честным словом или обещали клятвенно то-то и то-то. Никогда, ни в один период в течение двух с половиной веков летописи не сообщают, что тот или иной князь подписал тот или иной документ, то или иное письменное обязательство.

И дело было не только в том, что как многие князья, так и многие ханы были попросту неграмотными. Ведь ханы оформляли при помощи ученых писцов договоры и соглашения и с Генуей, и с Византией, и с Египтом, подписывали с этими государствами и мирные договоры, и брачные контракты, т.е. находили возможность вступать в письменные юридически канонические международно-правовые отношения с другими, уважаемыми государствами. В отношении же Руси все эти цивилизованные формы двусторонних сношений настойчиво и последовательно игнорировались, упорно не использовались. На это поразительное обстоятельство почему-то никогда не обращали внимания ни русские историки, ни юристы, изучавшие историю права.

Между тем отсутствие письменно закрепленных любых обязательств ставило вопрос о гарантиях выполнения их русскими князьями:

Эти гарантии вместо письменных, юридических принимали архаический облик вещественных гарантий, причем в самых варварских формах. Так, наряду с привозом лично князем собранной дани в виде звонкой монеты или золота и серебра в слитках князья давали гарантии своей вассальной верности, либо посылая в Орду своих сыновей и младших братьев, племянников в качестве постоянных заложников (иногда на срок 5—8 лет), либо приезжая лично, с женами и детьми, во временное распоряжение хана, чем доказывали готовность рискнуть покинуть свое государство.

При этом ханы не предоставляли никакого эквивалента гарантий безопасности князьям. Очень часто их в Орде просто казнили или отнимали у них вотчину и передавали ее другому князю, или же требовали помимо дани и еще других знаков вассальной зависимости, например дополнительных подарков (сверх ежегодных, постоянных). Эти «подарки» бывали порой чрезвычайно обременительны.

Таким образом, все виды русских гарантий носили вещественный, а не письменный характер (дань, аманаты-заложники, подарки), т.е. все русские гарантии были физически осязаемыми — их можно было и увидеть, и пощупать.

Ханских же, ордынских гарантий (например, не воевать, не казнить, не налагать непомерную дань) не существовало никаких — ни письменных, ни словесных. В этом проявлялся вполне конкретно и наглядно неравноправный характер русско-ордынских отношений на всем протяжении двух с половиной веков.

Даже в период явного ослабления Орды отмеченный характер русско-ордынских отношений не был изменен. Он все 250 лет оставался неравноправным для Руси. И на Руси с этим свыклись настолько, что никогда не протестовали против этой формы отношений, и даже историки проходили мимо этого факта, замечая лишь количественные, а не качественные факты порабощения — размеры дани, число аманатов, количество и суммарную ценность (стоимость) подарков.

Единственным исключением, да и то лишь в кратковременный 30-летний период XIV в. (1330—1360 годы), т.е. в период временного прекращения ордынских набегов на Русь, было появление элементов договорных отношений между Ордой и Русью в отношении сохранения стабильности государственных границ, т.е. договоренность (письменная и устная) об установлении пограничной линии (полосы), разделяющей два государства. Эта договоренность, отраженная в документах, касалась не политической или военной сферы, а лишь фиксировала определенные, уже длительно сложившиеся территориальные реалии и закрепляла уже установившиеся разграничения территориальных владений.