Тарзанариум Архимеда - [45]

— Стоять! Всем — стоять! — заорал О'Брайен, высовывая из-под моржовых усов крупные, желтые от никотина, зубы.

Одновременно с ним почти то же самое выкрикнул в сторону женщин кто-то из беглецов. Маккольн снова не успел сообразить, кто это был — Хастон или Арданьян. И, словно принимая эстафету, одна из женщин, черная до синевы, полная негритянка, чуть развернулась, упруго качнув огромную грудь, и закричала в еще чуть покачивающиеся двери:

— Эм! Пьер! Не высовываться! Сидите в доме, ребята!..

Вторая женщина — высокая сухощавая брюнетка — настороженным взглядом обвела верхушки окрестных скал, на которых, уже совершенно не скрываясь, с винтовками наперевес замерли люди О'Брайена и закричала в свою очередь:

— И не трогайте такотанов, Пьер! Не трогайте, Эм! Мы без них разберемся!..

Пока они перекрикивались с кем-то, невидимым в доме, всаживая, как гвозди, непонятные слова в этот крик, Маккольн воровато осмотрелся, быстро высунулся из кабины и, схватив антикварный пистолет, не разглядывая, мгновенно сунул его за пазуху.

В это же время О'Брайен перехватил свой револьвер двумя руками и, осторожно выйдя из-за контейнера, замер, широко расставив ноги и основательно упершись ими в выжженную солнцем землю. Позади него точно в такой же позе замер второй коп. Третий продолжал неподвижно лежать немного сбоку от них. Внушительные дула двух кольтов были направлены на черно-белое семейство обитателей «Лунного Замка». Фигуры на скалах были неподвижны, как изваяния. Маккольн притаился за поднятым капотом. Наступила тишина, иногда прерываемая шорохом упавшей ориентировки, которую таскал по двору, возникающий из ниоткуда, ветерок. А потом краем глаза Маккольн уловил какое-то движение.

Огромные металлические двери строения, увиденного Биллом еще с дороги, внезапно дрогнули и с едва различимым шипением начали быстро падать вниз. В открывшемся проеме замерли две, атлетически сложенные, фигуры в… Доспехах?.. Комбинезонах?.. С первого взгляда они напоминали бы игроков в американский футбол при полной амуниции, если бы не странный, ртутный цвет их нарядов. Да и лиц нельзя было различить за забралами шлемов. Потому что их — лиц и шлемов — не было. Были два абсолютно гладких блестящих яйца, низко посаженных на квадратные плечи. И странным было ощущение того, что эти зеркально-безлицые создания смотрят на тебя. Маккольн вспомнил свои ощущения при подъезде к воротам «Лунного Замка» и почувствовал, что по его спине пробежал холодок.

— Ты хотел получить Эммануила, О'Брайен? — внезапно заревел Хастон, оборачиваясь к шерифу. — Сейчас ты его получишь! Ты все получишь! Вместе с чаевыми. — И он повернулся к открывшемся дверям: — Задайте им, сынки! Задайте на полную катушку.

Побледневший шериф дернулся на месте, развернулся, вкручивая каблуки в плотный грунт и, не целясь, навскидку, пальнул из револьвера по «сынкам». Два выстрела почти слились в один, но никакого вреда блестящим созданиям они не принесли. Только что-то коротко звякнуло и Маккольну показалось, что в темноте проема он заметил моментально гаснущие желтоватые искры. «Сынки» шагнули вперед, вскидывая руки.

И хотя в них ничего не было, два зеленоватых луча метнулось по направлению к О'Брайену. Одежда на нем внезапно вспыхнула и он визжащим огненным клубком беспорядочно заметался по двору. «Сынки» опустили руки и синхронно, заставляя Маккольна вспомнить о недавних движениях копа с шерифом, шагнули к выходу из строения. Каким-то звериным чутьем Билл понял, что выпускать их нельзя. Что в этом случае их развлечение закончится, даже как следует не начавшись. Впрочем, для О'Брайена оно уже закончилось, потому что он катался по земле и сухощавая брюнетка, вскрикивая на ходу, бежала к нему. И фонтанчики от пуль вырастали впереди ее. И кто-то страшно кричал, проглатывая слова. И времени оставалось все меньше и меньше.

Вдруг брюнетка дернулась, словно со всего размаха налетела на каменную стену, и начала оседать рядом с дергающимся шерифом. Пахло горелым мясом, из ствола кольта напарника шерифа струился голубоватый дымок. А Хастон с Арданьяном зигзагами бежали к обалдевшему от убийства белой американки, не способному на второй выстрел, копу.

Но Маккольн уже не смотрел на это. Соединив, в конце концов, провода, он завел машину и резко, до предела, надавил на педаль газа. Машина заревела, дернулась и, быстро набирая скорость, рванулась к прямоугольному строению. Прямо в открытые двери. Прямо на две, стремительно выраставшие впереди, блестящие яйцеголовые фигуры.

— Не-е-ет! — истошно завопил кто-то с боку и черная потная масса, в застиранном армейском комбинезоне, ударилась в Маккольна и начала выворачивать его руки, вцепившиеся в руль.

— Вон, сука! — наотмашь ударил негритянку Билл, на мгновение оторвав одну руку от руля. И это было его ошибкой.

Падая, черная ведьма железными пальцами впилась в запястье Маккольна и выдернула его из кабины, покатившись вместе с ним по горизонтальной плоскости вытоптанного двора. Вокруг них вращались карликовые небоскребы, чьи-то ноги, мчащаяся по инерции машина, пересечения зеленоватых лучей, вспыхнувшее тело второго копа, бездонное синее небо и рыжая твердая земля.