Тарзанариум Архимеда - [46]

В конце концов, вращение остановилось и Билл, сидя верхом на лежащей негритянке, захрипел, судорожно ворочая шеей, сжатой неожиданно сильной розоватой ладонью. Задыхаясь, нащупал под мышкой «кольт», выдернул его и, скосив глаза, с неуловимым чувством какого-то наслаждения всадил две пули прямо в лоснящееся лицо с неестественно огромными белками глаз. Негритянка дернулась и обмякла. Машина исчезала в темном проеме открытых дверей, волоча носом одного из «блестящих». Второй прыгал в нее.

Маккольн инстинктивно хотел было растереть передавленную до крови шею, но в это время на месте строения, в котором исчез его испытанный разными передрягами «ройс», с глухим нарастающим гулом начал вырастать огненный цветок взрыва. Что-то огромное и упругое приподняло Билла, несколько секунд подержало на весу и со всего размаху швырнуло в сторону, как нечто отвратительное, вызвавшее брезгливый испуг того, кто на ощупь нашел его в чадном пространстве окружающего мира.

Когда через пару минут Маккольн снова приобрел способность соображать, вокруг творилось нечто невообразимое. Что-то полыхало, что-то взрывалось, что-то носилось по воздуху. Казалось, взорвавшаяся машина вызвала цепную реакцию фонтанов огня и всеобщего разрушения. Рядом с Билом с глухим стуком упала чья-то нога. И только через несколько секунд он понял, что это — металлический протез, расцвеченый ртутными отблесками с пламенными бликами, пробегающими сквозь них.

Это напомнило Маккольну две металлические фигуры, исчезнувшие в фонтане пламени. Впрочем, времени на воспоминания не было. Разъяренный Хастон с оскаленным лицом — зверь да и только! — пригибаясь и уклоняясь от повизгивающих пуль, несся прямо на Билла. Маккольн растерянно ощупал землю вокруг себя. Револьвера нигде не было. Ч-черт!.. И черт, наверное, помог ему.

Не добежав пару метров до перепуганного Билла, Хастон внезапно вздрогнул, недоуменно взглянул на него и, медленно подгибая колени, упал головой вперед. На его огромной спине, плотно обтянутой клетчатой ковбойкой, расплывалось кровавое пятно. Лежащий до этого коп, еще толком не пришедший в себя от действия газа из взорвавшейся механической крысы медленно опускал руку с револьвером. Опустить ее он не успел. Как и окончательно прийти в себя.

Арданьян, привстав с колен от тела жены, яростно закричал, схватил обломок какой-то арматуры и изо всех сил метнул в сторону… Тони? Ника?.. Арматура острым зазубренным концом впилась тому в левый глаз и он, конвульсивно дергаясь, снова откинулся на спину.

Маккольн, преодолевая приступ тошноты, попытался встать на ноги, ожидая очередного нападения. Но французу было не до него. Подхватив на руки безжизненное тело брюнетки, он, пошатываясь, побежал к приоткрытой двери уцелевшего здания. Клубы дыма и пламени мешали снайперам прицельно стрелять по нему, и это позволило Арданьяну вбежать в дом. Маккольн замер, заставляя гудящую голову хоть на минутку заработать в нормальном режиме.

Бежать со двора нельзя. На открытом пространстве его по ошибке очень легко могли пристрелить люди покойного О'Брайена. В прикрытом дымом дворе безопаснее. А в здании тем более. Поэтому Маккольн стиснул зубы и, стараясь держаться ровно, побежал вслед за Арданьяном. На мгновение остановился возле копа с арматурой в окровавленном лице, вырвал у него из рук револьвер, и кинулся дальше.

Дальше была полутемная прохлада каменного здания со ступенями деревянной лестницы, ведшей куда-то наверх. Оттуда слышалось хриплое дыхание Арданьяна и его тяжелые шаги. Стараясь ступать как можно тише, Маккольн начал подниматься вслед за ним по скрипучим ступеням. Скрип, впрочем, был почти неслышимым за отголосками гула и глухих взрывов, доносящихся из-за внушительных стен здания.

Когда голова Маккольна появилась на уровне второго этажа, Арданьян уже ногой открывал тяжелую дверь, которая вела в какую-то комнату, расположенную прямо в торце узкого коридора. Подождав, пока он скрылся за ней вместе со своей ношей, Маккольн упруго, словно кошка, выскочил на этаж. Прислушался. Огляделся. В коридоре царила относительная тишина, прерываемая невнятным бубнением из полуоткрытой двери, за которой исчез француз. Билл, осторожно ступая и держа револьвер наготове, приблизился к ней. Еще раз осмотрелся. И осторожно заглянул в неширокую щель.

На узких лежанках с высокими изголовьями виднелись тела двух юношей. Белого и негра. На их головах поблескивали странные шлемы с бесчисленным количеством проводов, струящихся вниз, сливающихся в огромные пучки, которые разноцветным потоком исчезали в недрах непонятной установки. Маккольну был виден только ее металлический бок со слегка округленным краем. Тела юношей слегка вздрагивали, словно от разрядов слабеющего электрического тока. А около них суетились двое… Билл внезапно почувствовал, что ему захотелось перекреститься. Давно уже он не испытывал такого желания.

Двое существ, ростом не более пяти футов каждое, чем-то напоминали крупных мартышек, затянутых в блестяще комбинезоны. Головы их были непропорционально большими, а когда одно из них обошло лежанку, на которой находился негр («Эммануил, — понял Маккольн, — из-за которого весь сыр-бор разгорелся»), он заметил огромные, в пол-лица, абсолютно черные глаза на абсолютно лысой голове существа. И Билл все-таки перекрестился рукой с зажатым в ней револьвером.