Тарзанариум Архимеда - [173]

Виктор бросил на Руслану короткий взгляд:

— Хорт, нападающий на живой организм, не пожирал, а преобразовывал его костные ткани. Отец даже предполагал, что он тем самым учил эти ткани каким-то странным образом мыслить.

— Мыслить скелетом? — усмехнулась Руслана. — Оригинально.

— Да не совсем оригинально, — чуть поморщился Виктор. — Вот ты мне скажи, что такое кости скелета с точки зрения геометрии?

Барбикен только плечами передернула. Поэтому Арданьян продолжил:

— Топологически, и трубчатые кости, и наши позвонки являются ни чем иным, как псевдосферами Лобачевского в сочетании с двухполостными гиперболоидами. Ты же, вроде, математик! Должна соображать.

— Единственное, что я хочу сообразить, так это то, как живой выбраться из этой переделки и вернуться на Землю… не в форме скелета.

Виктор серьезно взглянул прямо в глаза девушки:

— Выберемся. Если станем действовать точно по заранее разработанной программе. С лайстонами, сама видишь, разобрались немного. Тебя, по крайней мере, спасли. На данном уровне — это главное. Было. Теперь главное — контроль над комплексом восстановить. Это — задача номер два. Пусть хорты с ее условиями разберутся. Мы же пока подождем, успокоимся, рассчитаем все…

— Успокоимся? — вопросительным эхом отозвалась Руслана.

Помолчали. Мягкое сияние укрощенных лайстонов стекало на их напряженные фигуры.

— Так вот, — кашлянул Виктор после тяжелой, но непродолжительной паузы, — мама установила, что сигнал, поступающий на поверхность тополоида — так она псевдосферу Лобачевского назвала — распараллеливается. Представь себе огромное количество вариантов событий, происходящих параллельно одному, дискретному. Ничего не напоминает?

Руслана угрюмо пожала плечами.

— Конечно, — сделал такое же движение Виктор. Словно передразнил девушку. — Тут сразу и не сообразишь… Короче, согласно теории моих родителей, тополоиды скелета действуют, как суперкомпьютер. Такой «супер», что все ныне существующие по сравнению с ним — детские игрушки! В лучшем случае — счетные доски какого-нибудь древнего Архимеда. То есть, хочешь — не хочешь, но существует определенный риск того, что человеческий скелет способен мыслить. Недаром, насколько мне известно, земные попы кости и черепа своих святых собирают да сберегают!

— Угу, — еще угрюмей пожала плечами Руслана, незаметно отодвигаясь от Виктора. — Ты знаешь, издавался когда-то в России журнальчик под развеселым и немного наукообразном названием — «Сатирикон». Так вот, было в этом сатирическом синхрофазотроне такое определение: «Человек, се не обглоданный скелет…» Короче, ты, возможно, и можешь мыслить, как какой-нибудь суперкомпьютер, но вот я… — Барбикен презрительно фыркнула. — Кости… Скелеты… Черепа, блин!.. От твоих рассуждений мертвечиной за версту несет!

— Мертвечиной? — переспросил Арданьян. — Ну, если уж ты вспомнила о России, то был там один ученый. Известный тебе, наверное. По фамилии, если не ошибаюсь, Тимирязев. В «сатириконах» всяких он вряд ли подрабатывал, но однажды заметил, что «в состав того, что мы называем человечеством, входит более мертвых, чем живых».

Руслана вскочила с места так резко, что селайтовое мерцание рассыпалось вокруг мгновенно погасающими искрами. Эдакая разъяренная ведьма из навороченного фэнтези.

— Ну, ты!.. — начала на такой высокой ноте, что сразу же задохнулась. Но тона не сбавила. — Ты, жестянка ржавая! Ты что, запугать меня хочешь? Не получится! За последние дни я и без твоих намеков очень хорошо уяснила, что… Что здесь более мертвых, чем живых, — передразнила она Виктора, изо всех сил сжимая свои маленькие кулачки.

— Да что с тобой?!.. — вскочил и Арданьян, пораженный такой бурной реакцией Барбикен, но фразы закончить не успел, оборвав ее на полуслове.

По лайстонам пробежала волна мерцающих огоньков, словно они вздрогнули, испугавшись чего-то, а на окончаниях их тонких шпилей начали сгущаться облачка мутно-оранжевого тумана. Они явно готовились к отражению какой-то атаки, но происходила эта подготовка довольно вяло. Словно события последних суток высосали из них последние силы, и теперь они действовали на пределе своих энергетических возможностей.

Но, как бы там ни было, именно эта вялость и позволила Виктору поднять руки, отворачиваясь от растерянной Барбикен, чтобы прокричать в направлении обеспокоенных обелисков:

— Взорвется новая звезда,

чтоб течь по нервам и антеннам,

но стихнет крик ее когда,

к нам кто-то вырвется из плена!..

Руслану даже трясти начало. Это переклинивание Виктора на стихотворных, каких-то шаманских, строках, пугало ее больше, чем все его рассуждения обо всех мертвецах этой беспредельной вселенной, вместе взятых. Кто его исправит, если у него окончательно программы зависнут?

А из-за близкого гребня кратера, посреди которого вырастали сдвоенные шпили лайстонов, уже вылетало нечто продолговатое, отсвечивающееся вороной синевой и медленно опускающееся неподалеку от Арданьяна, который, широко раскинув руки, уже бежал навстречу этому «нечто», совсем забыв о перепуганной Руслане. Та даже ощутила какую-то мимолетную досаду от такого невнимания к своей особе.