Тарзанариум Архимеда - [145]

Потому что действительно — «в никуда». Заброшенная дорога, ведущая влево от развилки, проходила мимо замаскированного входа в комплекс и терялась в пустынных пространствах, тянущихся до самого Лас-Крузеса. Правое ответвление вело к бомбоубежищу какого-то чудака-миллионера, построенного им во время всемирного ожидания ядерной войны конца пятидесятых — начала шестидесятых годов.

Поговаривали, что потом у него окончательно поехала крыша, и он взорвал свое бомбоубежище вместе с собой и всем обслуживающим персоналом. Правда это или нет, но, как бы там ни было, никто из местных не ездил в сторону «Пещер Черного Миллионера». Это считалось смертельно опасным. Про то и туристам талдычили. Таким образом, вторая дорога тоже была заброшена. Куда же несет этого ночного шоферюгу?

Силуэт скользнул к кабине, и неверный свет фар вырвал на мгновение его лицо из ночной темноты. Хастон вздрогнул, едва не нарушив тишину предательским вскриком. Потому что он знал, очень хорошо знал, это лицо. Лицо, которое чуть ли не каждую ночь снилось ему в камере еще до того, как он вообще утратил способность видеть сны. Лицо человека, который сломал всю его жизнь, упрятав за решетку на много лет.

Лицо агента ЦРУ Дэна Маккольна.

Ошибиться Дик не мог. Слишком часто он видел его еще на стадии следствия, а потом — на длительном судебном процессе. Суде, который полностью признал виновным Дика Хастона в связях с советской разведкой, саботаже американских космических программ и убийстве известного ученого, участника этих самых программ, Джорджа Барсукоффа. Маккольн искусно повесил на Дика все, что только было можно повесить.

Хорошо еще, что дело не дошло до электрического стула. А могло бы… Но расстарались адвокаты, нанятые Джоном. Самому Арданьяну Дик строго-настрого приказал держаться подальше от процесса. Обух ЦРУ плетью Карлсбада не перешибешь. Самому дороже будет.

А Маккольну он тогда поклялся отомстить. И только эта жажда мести да необходимость постоянной дезинформации общества для того, чтобы кто-нибудь действительно всерьез не занялся Луной, и поддерживали Дика все это время, проведенное в тюремной камере.

Вот мы и встретились, Дэн Маккольн… Вот и встретились. Ты, наверное, этого сам хотел.

Хастон сделал неосторожное движение и в темноте раздался стук упавшего камня. Дик замер. Точно так же, как и черный силуэт возле кабины грузовика. Потом силуэт развернулся и начал настороженно, мягкой поступью бывалого охотника, приближаться к валуну, за которым спрятался беглец. Одновременно он начал доставать что-то, спрятанное у него подмышкой. Это «что-то» блеснуло вороненой сталью короткого ствола. Безоружный Хастон напрягся, врастая всем телом в шершавый камень и обретая в нем надежную опору для решающего броска.

Все происходило в абсолютной тишине. В определенной степени бесстрашия Дэну Маккольну отказать было трудно. До валуна оставалось пять метров… Четыре… Три… Дик внутренне перекрестился и напряг икры ног. И краем глаза уловил какое-то движение в ночном небе.

Очевидно, его уловил и Маккольн. Потому что его силуэт замер и медленно повернул голову. В небе, со стороны восходящей Венеры, к краю лунного диска приближалось… Приближался… Приближалась…

«Ч-черт!» — внутренне изумился Дик, наблюдая за серебряным пятнышком, быстро вырастающем в размерах и принимающем форму, опрокинутой вверх дном, тарелки. Тантор!.. Но… Но какой-то неправильный тантор. Когда он проплыл почти над самым грузовиком, Дик на глаз попытался определить его диаметр. Вышло метра два — два с половиной максимум. С учетом размера двигательной установки, в такого и одного мана не всунешь, не то, что человека. Диск тантора снова начал уменьшаться, четко выделяясь на фоне лунного света. Он явно шел на посадку, спускаясь за гору. Туда, где находился замаскированный вход в комплекс.

Сердце Дика забилось учащенно. Значит… Значит, Арданьян жив-здоров и продолжает исследования. Но, почему он использует не тантор, а какую-то уменьшенную его модель? В том, что над ними только что пролетела модель летательного аппарата, Хастон не сомневался. Ладно, дело не в этом. Дело совершенно в другом, а именно в том, что через несколько часов он будет рядом с дружищем Джоном. Дело в том, что через несколько часов его уже никогда не найдут никакие копы, фэбээровцы и цэрэушники. А если найдут, то очень могут пожалеть об этом. И дело в том, что он, наконец, сможет заняться своим любимым делом. То есть, вернувшись с того света, начать новую, чертовски интересную жизнь, исправив все ошибки, которые они допустили. А исправлять нужно было много чего.

Хастон почувствовала, как горячая радостная волна обожгла его тело. Давно он уже не испытывал подобного чувства. Про то, что испытывал Маккольн, можно было только догадываться. Он, окаменев, проводил взглядом летающую тарелку тантора, и когда она слилась с черным гребнем скалы, метнулся к грузовику, враз забывая о непонятном шорохе за валуном и на ходу засовывая пистолет в кобуру, болтающуюся подмышкой. До половины корпуса нырнул в кабину, что-то достал оттуда и выпрямился, приложив правую руку к уху. Над его головой раскачивалась тонкая гибкая тень короткой антенны.