Так начался страшный поход, который остался навек в неписаной истории джунглей. Итоги этого дня были полны событий как для Тарзана, так и для Нумы. Начав с открытого бунта, к концу пути лев прошел все стадии от упорного сопротивления и неохотного послушания до полной ягнячьей покорности. Лев был очень усталый, голодный, томимый жаждой, когда их застигла ночь, но ни в этот день, ни в другой никакой еды для него не могло быть — Тарзан не смел рисковать и снимать с головы льва мешок, хотя вырезал еще одно отверстие, которое позволяло Нуме утолять жажду. После наступления темноты он отвел зверя к источнику, из которого тот и напился. Затем Тарзан снова привязал его к дереву, приготовил еду для себя, поел и растянулся среди ветвей над своим пленником, чтобы поспать несколько часов.
Рано утром следующего дня они продолжали свое путешествие. Путь их лежал через низкое предгорье Килиманджаро, огибая с южной стороны знаменитую гору и вел дальше на восток. Звери джунглей, которые попадались им по дороге, завидев такое шествие, пускались в паническое бегство. Лишь одного запаха Нумы было достаточно, чтобы вызвать во многих зверях желание бежать без оглядки, но вид странного существа, издающего запах льва, но не похожего ни на кого и ни на что ранее виденное ими, и то обстоятельство, что его вел, держа на поводу, гигант—Тармангани — это было слишком даже для грозных обитателей дикого мира.
Сабор-львица, почуяв на расстоянии запах своего повелителя и хозяина, смешанный с запахом Тармангани и запахом Хорты-кабана, рысью пустилась по прямой через лес для выяснения непонятного явления. Тарзан и Нума слышали ее рычание, перешедшее в жалобный визг. Львица, трогательно скулила, сбитая с толку. Распространяемая странной парой смесь запахов вызывала в ней любопытство и страх. Львы, какими ни кажутся страшными, зачастую очень робкие животные, а Сабор принадлежала к слабому полу и, естественно, обладала женским любопытством и женской робостью,
Тарзан отвязал копье, зная, что ему, возможно, придется сейчас бороться за удержание добычи. Нума остановился и повернул свою оскорбленную голову в направлении приближающейся самки. Он издал горловой рык, похожий скорее на мурлыканье, Тарзан собрался было уже его кольнуть, но тут появилась Сабор, а позади нее Тарзан увидел то, что заставило его вмиг остановиться,— четырех взрослых львов, следовавших за этой львицей.
Разбуженное в Нуме достоинство и готовность к активному сопротивлению могли бросить весь клан ему на помощь. Поэтому Тарзан остановился, чтобы сначала выяснить, какую звери займут позицию по отношению к оскорбленному собрату. Он не собирался уступать своего льва без боя, но, зная львов, как знал их он, вовсе не имел полной уверенности насчет дальнейшего поведения этих непредсказуемых хищников.
Львица была молода, а четверо самцов находились в расцвете сил и красоты. Таких красивых львов Тарзан никогда не видел. У трех львов были довольно скудные гривы, но у одного из них, вышагивавшего впереди, голову украшала прекрасная черная шевелюра, она колыхалась на легком ветерке.
Львица остановилась в ста футах от Тарзана, а львы следовали за ней и застыли на несколько футов дальше. Уши у них приподнялись, а глаза были полны любопытства. Тарзан не мог даже предположить, что они могут предпринять. Лев в сбруе, стоящий рядом с ним, пристально смотрел на собратьев, но ни звука больше не издал: молча стоял и наблюдал за ними.
Вдруг львица опять тихо заскулила, после чего лев Тарзана дико взревел и прыгнул вперед по направлению к самцу с пышной черной гривой. Вид этого неизвестного существа со страшной мордой и непонятным запахом был непереносим для молодого самца. Лев, к которому рванулось, таща Тарзана за собой, страшилище, с испуганным рыканьем повернулся и пустился наутек. За ним последовали остальные львы вместе с самкой.
Нума попытался преследовать их, но Тарзан крепко держал его на поводке, и когда лев в ярости поворачивался к нему, получал удар копьем по голове.
Потряхивая головой и рыча, лев наконец вынужден был снова последовать туда, куда хотел Тарзан, но прошел час, прежде чем утих его гнев, и Нума успокоился. Он был голоден, в сущности голоден давненько и, следовательно, пребывал в дурном настроении, но, будучи основательно покорен педагогическими методами Тарзана, славного дрессировщика, шагал спокойно рядом с человеком-обезьяной, напоминая походкой огромного сенбернара.
Было уже темно, когда Тарзан со львом приблизились к британским позициям. На небольшом расстоянии от сторожевых постов Тарзан привязал Нуму к дереву и пошел дальше один. Он уклонился от часового, обошел стражу и окольными путями заявился снова в штаб полковника Кэмпбелла, где и предстал перед офицерами, как бестелесный дух, возникший из воздуха. Когда они увидели, кто появился таким странным образом, без уведомления, то радостно приветствовали его, наслушавшись о нем много рассказов за эти сутки. Много чего болтали об этом странном лорде из джунглей, оказалось, почти все правда, даже полковник в недоумении почесал затылок.
