Таро для всех и для никого. Арканология новой эпохи - [37]

Миф власти – это всегда битва с драконом, кощеем, чудовищем. Власть создает дракона, против которого консолидирует подвластные ей элементы. Бунтовщик видит дракона в самом носителе власти. Отсюда старый афоризм: убивающий дракона сам становится драконом. Ему просто ничего не остается. Убивающий дракона с самого начала желает стать драконом, желает владеть тем, чем владеет дракон. Это ловушка «дневного режима воображения»[10], веры в то, что ты способен победить зло, очистить реальность огнем и мечом.

Очень часто в понимании природы власти смешиваются два различных явления. Власть как влияние – и власть как доминирование. Поскольку Император включает в себя всю палитру идей, связанных с властью, эти два разных явления также присутствуют в нем. В малых же арканах власть-доминирование и власть-влияние четко разведены: первой соответствует Десятка Жезлов, а второй – Двойка Жезлов.

Власть-доминирование – это самая низкая октава Воли-к-Власти, октава, которую человек наследует у животного мира и в этом отношении ничем от животных не отличается. Власть-доминирование – это стремление подчинять, принуждать и порабощать. Это власть примитивного деспота, вожака стаи, главной задачей которого является регулярно «опускать» других, постоянно подчеркивая свое превосходство.

Роберт Антон Уилсон[11] выводил власть-доминирование из дочеловеческого эволюционного контура, который он называл «анально-территориальным». Это стоит рассмотреть подробнее. Согласно Фрейду, впервые интроекция властных отношений происходит с ребенком в момент приучения к туалету, когда четко устанавливается, что можно и нужно делать, а что ни под каким видом нельзя. Фиксация на анальной стадии развития формирует тип «мускулотоника» – человека, захваченного идеей постоянного силового соперничества. Уилсон очень метко указывает на то, что анальная тематика неизбежно присутствует в речи подобного субъекта, для которого смыслом жизни является «обгадить противника», то есть проявить примитивное доминирование.

Власть-влияние имеет совсем иной уровень реализации. Для власти-влияния вопрос силового доминирования не столь принципиален (иногда бывает важен в качестве инструмента, но никогда не является самоцелью). Главное здесь – тот масштаб изменений, которые вы сможете совершить в реальности, изменив реальность в соответствии со своей Волей. Можно сказать, что власть-влияние – это своего рода пассионарность духа.

Прояснить различие между «властью-доминированием» и «властью-влиянием» можно на очень простом примере. Известная пословица утверждает, что «лучше быть первым в провинции, чем вторым в Риме», но так ли это на самом деле? С точки зрения власти-доминирования первый в провинции, безусловно, ничем не ограничен в проявлениях своей власти над подданными, в то время как второму приходится лавировать между Цезарем и различными «группами интересов». С другой стороны, реальная власть-влияние у «второго в Риме» неизмеримо сильнее, чем «у первого в провинции», настолько сильнее, что зачастую он может решать судьбу сразу нескольких провинций.

Образ власти для человека западной цивилизации связан с отцовским образом. Отсюда фрейдистские фантазии об эдиповом комплексе, бессознательном желании смерти отцу и страхе кастрации. Однако здесь все не так просто. Фрейд утверждает, что эти комплексы обоснованы биологически. Но если бы это было так, исключений не было бы вовсе, ибо все мы, люди, принадлежим к одному биологическому виду.

Однако исключения есть. Это общества матрилокальной структуры, в которой с раннего детства для мальчика инстанцией власти является не отец, а дядя по материнской линии – брат матери. Выдающийся антрополог Бронислав Малиновский, исследуя одно такое племя, обнаружил, что мальчики испытывали двойственные «эдиповы» чувства не к отцам, которые в этом племени были кем-то вроде старших братьев, а к дядьям по материнской линии. В этих племенах дядя по материнской линии неизменно вызывал сознательное восхищение и подражание, но также бессознательное соперничество и желание устранить, убить, о чем свидетельствовали племенные шутки и фольклор.

Это наблюдение Малиновского полностью опровергло фрейдовскую идею о том, что первичное соперничество имеет сексуальную этиологию: для дяди его сестра так же запретна, как и для сына его мать. «Эдипово» соперничество имеет иную природу, природу выстраивания отношений с «коллективным духом», который может казаться слишком требовательным для инфантильного сознания и слишком ограниченным для героического. Отец – или, для юных меланезийцев, дядя по материнской линии – это проявление Императора. Это тот, кто сообщает первое «нельзя» и тем самым устанавливает границы личности.

Буква Цадди, соответствующая в Таро Кроули аркану Император, всегда была связана с той или иной формой власти. Цадик у иудеев, цезарь у древних римлян, царь в России. Даже слово отец содержит эту букву, что утверждает отца как носителя коллективного авторитета. Отец в сновидениях, пишет Юнг, – это всегда выразитель коллективного сознания, требований, мнений, законов и ограничений, с которыми мы находимся в тех или иных отношениях.