Таран - [24]

— Значит, так, — сказала Даша, поглаживая Юркины пальцы. — Раз ты ничего не знаешь, я проведу для тебя экскурсию по моему личному телу. Ознакомишься со всеми достопримечательностями. А потом ты мне такую же экскурсию устроишь, ладно?

— Ага… — пробормотал Таран, млея от того сладкого прикосновения, которое она ему так запросто подарила.

— Ну, вот… — мурлыкнула Даша, немного приподняв безмерно послушную Юркину ладонь. — Сейчас мы — то есть твоя лапа — находимся у меня на груди. Должно быть, ты уже понял, а может, и раньше знал, что она совсем не плоская, а состоит из двух шариков, которые можно называть титечки, а можно — сисечки. Вот ле-евая, а вот — пра-авая…

И с этими словами она провела Юркиной ладонью по этим теплым живым мячикам. К остреньким сосочкам тоже притронулись.

— Их надо обязательно гладить и целовать! Им это очень понравится, — сообщила Даша, которая очень точно выбрала слова. Наверное, если б она сказала: «Они это очень любят», даже такой наивный парень, как Таран, мог бы понять это соответствующим образом…

— Идем дальше. — Даша передвинула ладонь Тарана на свой животик и, отодвинув от остальных его средний палец, несильно прижала к пупку.

— Вот это пупик! Он маленький и кругленький. Его тоже можно гладить и трогать. И даже целовать. Но это немного позже…

Даша передвинула Юркину лапу ниже, и под его пальцами оказались некие мягкие волосики…

Пожалуй, именно тут в сознании Тарана произошел качественный сдвиг.

Сдвиг этот состоял в том, что он, как ни странно это звучит, в первый раз за три года своего знакомства с Дашей ощутил, что она самая обыкновенная, как говорится, из плоти и крови. Нет, конечно, разумом Таран это всегда понимал и вовсе не считал ее ни ангелом, ни инопланетянкой какой-нибудь. Но сердцем или душой — точно не определишь, чем! — он воспринимал ее как нечто сверхвозвышенное, лишенное всяких земных черт, пусть даже вполне естественных. Хотя бы таких, как волосы на этом самом месте… Смешно, но, хорошо зная, что у Даши все должно быть как у других женщин, Таран не верил в это. Та Любовь, которую ему, вопреки веяниям переходного времени, социально-экономической ситуации, рок-поп-культуре, сексуальному просвещению, гласности, демократии, демографии и порнографии, подарила Судьба, заставляла его верить в то, чего, как он прекрасно знал, быть не могло.

— А это — моя любимая, маленькая киска, — подвигав Юркиной рукой по волосикам, произнесла Даша. — Нежная и очень несчастная…

Таран хотел было спросить, почему несчастная, но потом решил, что из-за этого гада Крылова или как его там.

— Погладь киску, ей это очень приятно! — прошептала Даша.

Юрка как можно невесомей, но уже совсем самостоятельно провел ладонью по волоскам и складочкам тела, которые эти волоски прикрывали.

— Хорошо, — похвалила Даша, погладив Тарану руку. — Ты очень ласковый… Киска тебе спасибо скажет.

Это было очень приятно слышать, но Таран ощущал, что все благоговение, которое он испытывал перед этой девушкой, улетучивается с каждой секундой. Больше того, он как-то исподволь стал понимать, что Даша лишилась девственности вовсе не после сегодняшнего изнасилования, а гораздо раньше. Только признаться в этом самому себе он не мог.

А Даша уже потянула его руку дальше, то есть вниз, в промежуток между ляжками.

— Вот тут, — жарко прошептала она, — самое-самое главное! Нравится?!

Конечно, нравилось. Руке нравилось, наверное, какому-нибудь там спинному мозгу — тоже. Потому что Юркин «прибор», который как-то сам по себе реагировал на эту Дашину «экскурсию», принял рабочее положение, аж одеяло приподнял, обретя литую твердокаменность. Таран ведь был вполне нормальный и к тому же очень даже здоровый парень, который в отличие от большинства знакомых сверстников мало пил, почти совсем не курил и уж тем более — с наркотой не знался. У него энергии было — будь здоров! Пока он регулярно спортом занимался — избыток ее, а в последние месяцы она только на драки уходила. Наверное, если б Даша не оккупировала его душу, могла бы и на других девок тратиться.

Да, именно так! Сейчас, держа руку там, куда еще сегодня утром и мысленно заглянуть стеснялся, Таран себя впервые почувствовал чокнутым, по меньшей мере, просто дураком. Стоило, блин, три года ждать, сочинять возвышенные, хотя и неумелые стишата, рисовать портретики, писать многостраничные письма! Трепетать, вскрывая конвертики с московскими штампами, а потом по десять раз перечитывать Дашины послания и даже нюхать их, пытаясь уловить слабенький аромат ее духов, исходящий от бумаги! Когда здесь, рядышком, в родных дворах, по родным улицам расхаживали многочисленные, разномастные, разнохарактерные и разноформые, но в среднем — точно такие же Даши, Маши, Саши, Гали, Вали, Нины, Зины и прочая, прочая, прочая… Только без вывертов и лишнего «столичного» понта, которых у этой, конкретной Даши было слишком много. И которая, видя, что он, идиот, с ума по ней сходит и пылинки с нее сдувает, попросту, по большому счету, играла с ним, как кошка с мышонком. А в Москве, надеясь подцепить столичного мужа, наверняка погуливала. Только скорее всего не больно удачно. Раз вернулась сюда и теперь и Юрке мозги пудрит…