Может, кто-нибудь заберёт?
Наверное, часто брали в руки, рассматривали: дефектная живая игрушка — фу! — и возвращали в щенячий манежик. И нежная девчоночья душа Сольки корчилась от ужаса: я — урод. Не смотрите на меня, нет, нет, нет…
Да ты самая красивая, говорили мы ей потом. Очаровательная. Принцесса. Солька-Солнышко. Потребовался год, чтобы она поверила, чтобы научилась шалить и кокетничать, но до сих пор ей неприятно пристальное внимание чужих. Что ты на меня так смотришь, человек? Я лысая, да?
А вот Марк, суровый пёс, был поражён.
Ему как-то не случалось видеть вблизи маленьких собак. При виде Марка владельцы таких крошек тут же хватали питомцев на руки и пропадали из виду: такая страшная зверюга, съест и не поморщится. Не написано же на страшной зверюге, что оная зверюга трепетно любит кошек и очаровывается всяческой маленькой жизнью…
Марк смотрел на Сольку, как умудрённый и хмурый пожилой мужик смотрел бы на внезапное чудо, вроде ожившей, тёплой и ласковой куклы Барби. И робкий собачий ребёнок лизнул в щёку существо, чья голова была значительно больше самого ребёнка.
С тех пор Марк Сольке старший товарищ, покровитель и вожак. Самое безопасное место на прогулке всегда было у Марка под животом. Самая вкусная вода всегда находилась в миске Марка, самая интересная кость — тоже: крупный пёс усмехался, глядя, как малявка с натугой пытается затащить его кость в свой домик. Жалеть, что ли, те крошки мяса, которые она сумеет отщипнуть?
Гуляя с Марком, Принцесса Соль многому научилась. Например, бегать великолепной волчьей походкой одичавшей собаки, закидывая задние лапы вбок, смотря одним глазом вперёд, одним — в сторону. Но она далеко не всегда изображает волчицу, а при виде таких же крохотных, как и она сама, кавалеров — принимается гарцевать, изящнейшим образом крутя худенькими бёдрами. И останавливается в полудюжине шагов от носа восхищённого поклонника, взмахнув ресницами, вскинув уши и приподняв тонкокостную и длиннопалую лапу: «Ах, мужчина, я вас боюсь!» — готовая при малейшей опасности удрать под защиту громадного, молчаливого и угрюмого рыцаря.
Кошка Тима сперва новую жилицу не одобрила, но вскоре рассмотрела. Одарённый щенок, решила Тима. Не из самых глупых. Время ещё не упущено, возможно, удастся воспитать из него котёнка.
Принцесса Соль смотрела на кошку в очарованном ужасе. Это был такой великолепный и страшный зверь… меньше Марка, но вооружён тяжелее, а сам ловчее, гибче. Опасная воительница снизошла до ничтожного щенка — такое у Сольки было выражение лица. Кошке польстило.
Поначалу обучение пошло хорошо: щенок научился довольно неуклюже, но бойко запрыгивать на диван и на кресло. Прекрасно, решила Тима, продолжим, — и показала, как запрыгнуть на подоконник.
Собачий ребёнок честно пытался, тоненько тявкая. Кошка показала ещё несколько раз. Солька скакала внизу на двух ножках, тянулась вверх изо всех сил, но собачье тельце определённо не приспособлено для кошачьего прыжка-полёта.
Тима спрыгнула на пол, обняла Сольку за шею и вылизала ей ухо. Это означало: «Да, дитя, к сожалению, ты такой же нелепый уродец, как и все собаки. Но я не брошу тебя, ты, в сущности, милое создание».
С кошачьей вольной борьбой у Принцессы Соль пошло лучше. Было сложно понять только, что кошка заваливается на спину вовсе не для того, чтобы сдаться на милость победителя: так она готовит к страшному удару когти на задних лапах. Тима бросала Сольку через себя, как тренер по самбо, мускулы собаки превратились в стальные пружинки, но главное, что Соль научилась понимать беззвучный кошачий язык.
И с тех пор стала в доме переводчиком, понимающим и собак, и кошек, и людей.
Характер, привычки, личность Принцессы Соль — отличная тема для мультфильма. Её повадки так же очаровательны, как её раскосая ушастая головка. Её высочество обожает старую плюшевую сову-перчатку, любимую с младенчества игрушку; оставаясь одна дома, ложится спать в обнимку с совой, обижаясь, забирает её и уходит горевать в кресло; наслаждается массажем совой — и иногда массаж переходит в возню. Солька определённо научилась у Марка грубым шуточкам, но в её исполнении они выглядят куда элегантнее: «Я тебя — кусь!» — приподнимает губу над резцами и «кусает» воздух в микроне от пальца, с самой лукавой усмешечкой в глазах. Зовёт на диван: «Афь!» — и пристукивает лапой. Человек: «Нет уж, лучше иди сюда». Солька кланяется классическим собачьим игровым поклоном, который выглядит реверансом: «Афь!» — и пристукивает лапой: нет, ты иди, ты! Берёт у человека кусочек чего-то очень вкусного — куриный хрящик, ломтик варёного лёгкого, крошку сыра — бежит и бросает его рядом с носом кого-нибудь из друзей, Тимы или Марка. Но не кусочек персика. Персик они не едят, его Соль съест сама.
Так они и жили втроём, когда появилась Принцесса Пунь.
* * *
«Пунь» — тоже корейское слово. Означает старинную мелкую медную монетку, грошик. Вроде той, которую отдали за измученную частыми родами собаку: больше она не могла рожать, а потому стала не нужна. В том доме, где собака была маленькой машиной для зарабатывания денег на щенках, её звали иначе. Довольно-таки презрительной кличкой. И то: старушка в шесть неполных лет, беззубая, болезненно толстая, в тусклой, шершавой, с проплешинами, шёрстке… Точно не принцесса.
