Тараканьи бега - [11]

– Корову - это можно! - сказал Дамкин, уплетая картошку. - Ты, дед, будешь доить, а мы молочка попьем!

– Умеете вы, городские, устраиваться!

– Работа такая.

– Парное молочко! - мечтательно произнес Стрекозов. - Я о нем уже целый год в глубине души мечтаю! Дед, а по вечерам у вас в деревне чего делают?

– А когда как. То кино привозют в клуб, а то танцы. Как это у нынешней молодежи называется - дискотека. Страмота одна!

– Девок-то много на дискотеке?

– Да хватает.

– Кому хватает? - ухмыльнулся Дамкин.

– А кому надоть, тому и хватает! - дед Пахом доверительно оперся о стол и громким шепотом начал рассказывать. - Вот тута недели две тому взад опосля энтой дискотеки наш агроном-мерзавец привел к себе домой нашу знатную доярку Аграфену. Ну, как положено, разделись, а тут бац! жена агронома вернулась, она к матери ездила в соседнюю деревню. Ну, агроном доярку возьми да в окно и вытолкни. А она - в чем мать родила. Вся улица ее домой провожала! Хороша девка! - причмокнул дед Пахом.

– Старый греховодник, - осудил его Стрекозов.

– А чо я-то, я ничего!

Дамкин с набитым ртом спросил:

– А где эта Аграфена живет?

– Э, - протянул дед. - И не надейся. Опосля того случая за ей наш участковый приударил. Кажну ночь у ей ночует.

– Господи! И здесь от ментов покоя нет! - воскликнул Стрекозов.

– В натуре, - согласился Дамкин. - Предлагаю у мента эту телку увести.

– Тебе чего, в Москве женщин мало? - спросил Стрекозов. - Хоть тут отдохни!

– Да я не устал.

Дед Пахом, отдуваясь, поднялся.

– Ну ладно. Поели - пора и за работу. Сено пойдем косить.

– Пойдем, - согласились литераторы.

Дамкин погладил вздутый живот, блаженно вздохнул и закурил "Беломорину". Дед Пахом вернулся из туалета, и они пошли в поле.

Пока дед Пахом махал на поле косой, литераторы, лежа в тени огромного дуба, написали три главы "Билла Штоффа". Взрывы хохота, доносившиеся с того места, где они лежали, пугали ворон, сидевших на окрестных деревьях. Вороны бестолково летали туда-сюда и недовольно каркали.

Потом литераторы с дедом Пахомом пошли на колхозное пастбище, выловили колхозную корову, и дед Пахом надоил ведро молока.

– Все вокруг колхозное, все вокруг мое! - пояснил он соавторам. пока те пили дымящееся парное молоко.

– Как говорил мой прадед, кулак из Тверской губернии, - сказал Стрекозов, весь залитый молоком, - я не против колхозов, только не в моей деревне!

– Так и знал, что у тебя в крови есть что-то такое, контрреволюционное! - съязвил Дамкин.

– Сам-то ты кто? - огрызнулся Стрекозов. - С твоими-то барскими замашками!

Глава следующая, в которой Дамкин и Стрекозов посещают деревенский клуб

Ничто не ускользает от внимания деревенских жителей...

П. А. Кропоткин "Записки революционера"

Вечером литераторы собрались на танцы.

– Деревенские танцы - это что-то! - говорил Дамкин, вертясь перед разбитым зеркалом и пытаясь сделать прямой пробор. - Приходишь, очаровываешь сельскую девушку, читаешь ей стихи при луне, а потом на сеновал...

– До сеновала, я думаю, не дойдет, - сказал Стрекозов. - Из темноты появится сельский кузнец и набьет городскому очарователю морду.

– Ну, допустим, не морду, а лицо...

– Репу, - уточнил Стрекозов.

– И потом, сейчас в деревнях нет кузнецов. Слава Богу, не прошлый век!

– Дед Пахом, кузнецы есть в деревне?

– Та не! - отозвался Пахом. - Последнего недавно расстреляли. Году эдак в двадцать девятом.

– Слышал! - торжествовал Дамкин.

– Ну, не кузнец. Тракторист. Еще хуже. Даст болтом от трактора по чайнику, копыта и откинешь! Уж трактористы-то, я думаю, есть?

– Как не быть! - отозвался дед Пахом. - Намедни Федя-тракторист купил у мене самогону, нажрался пьяным и пошел к жене председателя. Сам-то председатель на совещание в город укатил. Ну, как положено, разделись, а тут бац! председатель портфелю забыл и вернулся. Ну, жена Федю в сортир и спрячь! А Федя пьяный, как верблюд. Натурально взял, да и в очко оступился! Неделю потом благоухал. Его даже в сельпо обслуживать отказывались!

– Суровые нравы, - сказал Дамкин.

– Дети гор, - подтвердил соавтор.

– Чегось? - не понял дед.

– Да это мы так, - махнул рукой Дамкин, отрываясь, наконец, от зеркала. - Пойдем, что-ли?

– Может, на дорожку? - дед Пахом приподнял из-под стола банку самогона.

– Потом!

Литераторы вышли на улицу. Деревенские парни и девки неторопливо шли к клубу, откуда уже слышалась веселая музыка.

– Бони Мы, - определил Дамкин, разбирающийся в современных ВИА.

– С ума свалиться! - равнодушно удивился Стрекозов.

Заметив около входа в клуб, где небритые деревенские мужики курили "Беломор", симпатичную девушку, Дамкин лихо подкатил к ней и вежливо поинтересовался:

– Девушка, у вас случайно не найдется закурить?

Девица смерила литератора оценивающим взглядом и протянула пачку "Беломора".

– А у вас тут все курят "Беломор"? - Дамкин профессионально раскручивал незнакомку на разговор.

– Курят то, что в магазин завезли.

– Девушка, а вы знаете, кто вон тот мужчина с дурацким выражением на лице?

– Не знаю.

– Как?! Это же сам литератор Стрекозов! Он же печатается в газете "Колхозное раздолье", в журналах "Юность", "Огонек", "Смена"! Вы разве не читали его стихов? Он еще в соавторстве с литератором Дамкиным пишет...