Таня Гроттер и Золотая Пиявка - [53]

– У Клеопатры же не выросли, – буркнула Гробыня.

– А ты её уши видела? – поинтересовалась Таня. – А не видела, так у Ягге спроси. Говорят, они с Клеопатрой в молодости были подругами. Довольно долго дружили, пока не поссорились из-за одного шустрого лопухоида. Его довольно быстро пристукнули свои же. Антоний, кажется, его звали. Так вот, Ягге утверждает, что Клеопатре её привороты капитально аукнулись.

Склепова раздраженно швырнула в Таню подушкой и снова уткнулась в книгу.

– Мерси за совет, Гроттерша! Я же не дура, чтобы сама всякую гадость глотать. Лучше я придумаю, как напоить ею Гурия, – заявила она.

«Несчастненький Пуппер! Угробит она его своими зельями. Хоть бы на Гломове, что ли, сперва испытала», – подумала Таня, забираясь под одеяло.

* * *

Она давно уже спала, как спала и полная роковых замыслов Гробыня, по-злодейски сладко посапывавшая на своих «500 зельях», как вдруг забытая на столе свеча вначале вспыхнула, а затем погасла. Робкий скелет затрясся от ужаса. Черные Шторы отразили что-то совсем уж невероятное и опали.

Нечто незримое и неосязаемое метнулось сперва к Гробыне, а затем к Тане, но, в обоих случаях наткнувшись на магическую накидку, вынуждено было отступить. Дух взревел от бессильной злобы. Вылетая из комнаты, он коснулся Черных Штор. Те вспузырились и на миг высветили единственное слово:

«СКОРО!»

Той же ночью Тане привиделся кошмарный сон, превосходящий ужасом весь сериал вещих снов Веры Павловны, Снилось Тане, будто навстречу ей по темному коридору не то идут, не то плывут Гурий Пуппер, Гиви Поффер, Муся Броттер, Альфонс Доттер и даже какая-то напористая девица Оля Броддер, стриженная коротко, под мальчика. И каждый из них кричит: «Тебя нет! Ты не существуешь! Ты жалкая копия! Настоящие мы!» За ними же из тьмы, управляя ими, точно марионетками, зорко следит фигура, завернутая в плащ.

Таня проснулась среди ночи в холодном поту. Свесив ноги, она сидела на кровати и долго всматривалась в темноту. В комнате был такой мрак, что девочка некоторое время со страхом размышляла, не ослепла ли она. Наконец она поднесла руку к самым глазам и, различив смутное белое пятно ладони, успокоилась.

Глава 10 РОКОВАЯ ТРЕЩИНА

Накануне матча с невидимками весь Тибидохс высыпал на стены встречать гостей. Пожизненно-посмертный глава школы академик Сарданапал дружелюбно улыбался всем с преподавательского балкончика и жмурился на солнце, как сытый кот. Рядом, явно беседуя о чем-то приятном, стояли Тарарах, Зубодериха и Медузия Горгонова. Соловей О. Разбойник то и дело бросал озабоченные взгляды на свою команду, желая, чтобы она выглядела как можно достойнее.

Заметив это, Горыня незаметно подтолкнул Усыню плечом:

– Посмотри на этого тренера! Он просто как курица-наседка со своей командой! Того и гляди закудахтает! Ну какой он Соловей! Может, переименуем его в «Пеструшка О. Разбойник?»

Братья-вышибалы громко заржали.

Соловей, стоявший гораздо выше богатырей, на стене, явно ничего не мог расслышать. Он даже не обернулся, но внезапно под правым глазом у Горыни сам собой возник здоровенный фонарь. Ругая вездесущих магов, Горыня схватился за глаз.

Усыня и Дубыня снова захохотали, на этот раз уже над незадачливым братцем.

В тот день, казалось, никому нельзя было испортить настроение. Даже неудобные магические накидки особенно не мешали, разве что Гломову, громыхавшему ржавыми доспехами.

Не в духе пребывал только Поклеп Поклепыч, Зажав под мышкой свиток с речью, завуч прохаживался по стене и бросал ревнивые взгляды на джинна Абдуллу. Особенно Поклепа раздражало, что по расплывчатой, в самом буквальном смысле ускользающей физиономии библиотечного джинна невозможно было определить, подготовил он приветственную поэму или нет. Хитро подмигивающие глазки конкурента переползали на подбородок, а слившийся с ухом рот язвительно улыбался.

Неожиданно где-то вдали, над светлой, необъяснимо похожей на свернутую простыню бухтой что-то сиренево полыхнуло.

– Заклинание перехода! Они уже здесь! – крикнул Сарданапал.

На стенах зашевелились.

Сводный хор привидений стал торопливо распеваться. Поручик Ржевский страстно мычал, разогревая голосовые связки. Недолеченная Дама, до глаз обмотанная шерстяным платком, кокетливо жаловалась на зубную боль. Оркестр из циклопов и богатырей спешно вооружался трубами и барабанами. Литаврист взял на изготовку медные тарелки и с предвкушением потер ими друг о друга. На его лукавой роже читалось страстное желание производить оглушающие звуки.

Послышались частые удары крыльев, и из тучи вынырнул дракон. Он был гигантский, с отливающей серебром чешуей и выпученными шафранными глазами. Подлетая к Тибидохсу, дракон заревел, как пароходная сирена. Гоярын с вызовом откликнулся, сотрясая ангар мощными ударами хвоста. Облетев над школой волшебства круг, дракон невидимок стал снижаться.

На стенах начали удивленно переглядываться и перешептываться. Грянувший было оркестр озадаченно затих. Один только литаврист, зажмурившийся от удовольствия и уже оглушенный, продолжал с чувством грохать в тарелки.

ДРАКОН БЫЛ СОВЕРШЕННО ОДИН! Сколько тибидохцы ни присматривались, так и не смогли различить рядом с ним ни одного мага. Испугавшись, что заклинание перехода не пропустило их, Поклеп кинулся было куда-то принимать меры, но тут зрители радостно зашумели.