– И-ри-на Васи-льнааа, идите скорей, – кричали ребята.
На крики сбежались не только воспитатели, но и нянечки, и даже дворник заглянул посмотреть, что произошло. Взрослые помогли Лиде дойти до садика, кое-как отряхнули ее от снега, стянули шубку и позвали медсестру.
– Так больно? – спросила она девочку, и попыталась поднять вверх ее руку.
Лида ничего не смогла ответить – острая боль простреливала, казалось, от макушки и до самых пят, она заплакала.
Позвонили маме. Мама прибежала с работы, где-то раздобыв по пути дефицитное мороженое в вафельном стаканчике.
– Не хочу мороженое, бооооольно, – плакала Лида.
– А где были вы, Ирина Васильевна? – гневно спросила воспитательницу мама Лиды.
На самом деле нет, она ни о чем ее не спросила, но подумала. Потом, уже дома, родители обсуждали, что, мол, грели попы в садике у батареи, да кости нянечкам перемывали вместо того, чтобы за детьми смотреть. Высказывать претензии вслух, и поднимать шумиху как-то было не принято, оно и понятно – поселок маленький, все друг друга знают, так-то Ирина Васильевна не плохая, с кем не бывает!
Лиде вызвали «скорую», сделали рентген. «Перелом ключицы», – сказал доктор и надел специальные кольца, чтобы она правильно срослась. Кольца больно стягивали плечи, а сломанная косточка ныла – так предстояло ходить целый месяц. Зато после работы родители приносили сладости, да и вставать рано в садик было не надо. Кстати, угощения приносили не только родители. Ирина Васильевна, из чувства вины, что не углядела за Лидой, тоже заходила каждый день – то петушков на палочке принесет, то печенья, да и у родителей прощения попросит.
Огорчало девочку только приближение 8 Марта, на который она не сможет пойти. Ах, как она любила этот праздник – разучивать стихи, песни, танцы, сценки, столько интересного она пропускала. Да и по друзьям соскучилась, заходила к ней только закадычная подружка, что жила по соседству.
Лида лежала, обложенная подушками и рисовала. За окном журчала капель и светило солнце. Когда рисовать ей надоедало, она щурилась и играла в прятки с солнечным лучом. В очередной раз, вынырнув из-под одеяла, увидела, что луч теперь не светит прямо, а прыгает. Задрожала и люстра. Такое бывало и раньше – дом, где жила девочка стоял у железной дороги, но поезда Лида не слышала, не он был причиной. Шум и топот стоял на лестничной клетке. Квартира хоть и находилась на втором этаже, но лестница к ней вела деревянная, потому любой стук отдавался эхом.
Вот топот прекратился, и все стихло. Родители переглянулись и приоткрыли дверь. Знаком папа попросил не шуметь, и пошел за Лидой. Он помог дочке подняться и распахнул перед ней дверь. Перед Лидой показалась чудесная картина: от второго до первого этажа тянулась целая вереница знакомых ребячьих лиц. С цветами из бумаги, с конфетами – целая группа, все 28 человек пришли ее навестить!
– А можно они зайдут? – тихо спросила Лида?
– Пойдем с папой ставить чай! – засмеялась мама.
Ирина Васильевна скромно замыкала колонну.
