Тантра. Мантра. Янтра. Тантрические традиции Тибета - [82]

Представляет интерес рассуждение, что жизненные потоки внутри тела (ветры, “вайю”) могут переносить функции сознания. Когда ветры движутся внутри, возникают мысли, потому что жизненные токи-ветры обязательно несут их. На первой сталии ветры смешаны с мыслями, мысли пассивно двигаются вдоль главного потока. На второй стадии мысли совершенно не пассивны, а доминируют над ветрами. То есть, жизненным потокам не позволяется затемнять и смущать, определять и доминировать над мыслями. Процессы сознания становятся не зависимы от функций тела, они освобождены от биологической необходимости. Жизненные ветры по-прежнему движутся, а сознание следует вдоль них естественным образом в постоянном состоянии потока. Когда сознание освобождается от вовлеченности в этот поток, тогда оно может принадлежать себе. Это происходит до тех пор, пока нет препятствий для ветров. “Если ветер не поднимается, сознание не проявляется, оно стабильно”.

Естественно, что техника “контроля жизненных токов” (пранаяма) занимает значительное место в тантрической практике. Панчакрама предлагает интересный метод, который, однако, является старым и испытанным методом в Индии. Пять дхьяни-будд из Гухьясамаджи, расположенных в теле, могут превратиться в пять потоков света, затем эти потоки сливаются в один и фокусируются в районе между бровями (насарга, “вершина носа”, а не “кончик”, как иногда ошибочно полагают). Верующий медитирует на мантру, данной его учителем, и концентрирует свое сознание в одной точке (читтам-бинду-гатам, “сознание движется в точку”, так называемое “одноточечное сосредоточение”). Эта практика, согласно Гухьясамадже, часто цитируется в Панчакраме. Считается, что множество телесных и ментальных функций локализовано на кончике (в верхней точке?) носа в форме горчичного зернышка. “Представьте горчичное зернышко на кончике (верхушке?) вашего носа, представьте, что весь мир заключен внутри него, затем представьте, что вся мудрость мира заключена в нем” — это один из советов из этой книги ¹⁷.

Идея юганаддха (два в одном, по-тибетски яб-юм) основательно проработана в Панчакраме (гл. 1). Соединение первых двух стадий, юганаддха из праджня и упая, является начальным, а соединение третьей и четвертой, или юганаддха из свадхистхана и прабхашвара, является конечным. Конечной стадией абсолютного единения является та, на которой двойственные понятия происхождения и исчезновения явлений (сансара-нирврити), а также стадия их очищения (самклеша-вьявадана) полностью исчезают. Достигший такого состояния испытывает “великое блаженство” (махасукха), и все различия для него исчезают. Для него все кажется одинаковым: день похож на ночь, дремота и бодрствование неотличимы, удовольствие и боль пробуждают в нем одинаковую реакцию. Что осталось, а что потеряно — его не волнует. Он воспринимает небеса как просто нахлынувшие волны океана, непостоянные и быстро исчезающие. Добродетель и грех перестают существовать для него. Тело, речь и ум очищены и объединены, они напоминают алмаз. В Панчакра-ме это осуществление называется ваджра-йога.

КУЛЬТИВАЦИЯ ПУСТОТЫ

Тантрические ритуалы в Тибете предполагают существование стереотипа, касающегося подготовительной стадии, в соответствии с текстом, изложенном выше. В сборнике Садханамала содержатся более короткие тексты, проясняющие эту ситуацию. Обычно ритуалы связаны с исповедью грехов (пападешана), которая происходит в воображаемом присутствии всех учителей, бодхисаттв и будд. Существует стилизованная формула:

“Какие бы грехи ни совершались, и неважно чем они вызваны и чем оправданы, и где бы они ни совершались: в теле, в речи или в уме, в этой жизни или в любой другой, во время перехода без начала и конца, — обо всех грехах я исповедуюсь перед этим собранием высокочтимых гуру, будд и бодхисаттв” ¹⁸.

Это вызывает одобрение поступков, достойных награды (пуньянумо-дана) всех полностью просветленных будд, одиночных будд (пратьека-будд), их духовных детей, бодхисаттв, дакини, гуру и других существ, обитающих во всех трех мирах ¹⁹. Затем верующий ищет прибежище в “Трех Драгоценностях” (ратна-трая-сарана) — Будде, Дхарме и Сангхе. В тибетской практике все они воплощены в одном формальном прибежище, которое ученик видит в гуру, а в конце пути — в своем собственном божестве, идаме (Yi-Dam). Далее следует молитва (ячана) о том, чтобы досточтимые даровали непревзойденные религиозные наставления (ануттара-дхарма-дешана).

Все вышеперечисленное происходит в присутствии и при свидетельстве обширного собрания будд и бодхисаттв. После получения заслуженного, предварительный ритуал закончен, и видение собрания исчезает с мантрой “Ом Ах Хум”. Священное собрание либо исчезает в чистом небе, откуда появилось и в котором отражается, или растворяется в собственном теле верующего. Когда он остается один как физически, так и психологически, он испытывает чувство полной изоляции, но чувствует себя укрепленным, и с этого времени начинается настоящая медитативная практика. В Тибете монахи некоторых школ, например кагью или гелугпа, обычно уходят на более или менее длительные периоды (иногда до 3 лет) в место, называемое “барьеры” (TSams), чтобы исполнить обязательство (обет) пребывания в уединении, нарушать которое никто не имеет права. Кельи замуровываются каменной кладкой, и отшельник пребывает в темноте и тишине, не имея никаких контактов с другими людьми (пища регулярно подается в маленькое окошко). Отшельник хранит молчание и находится в полной изоляции. Такое состояние считается наилучшим для практики визуализации Пустоты.