Танки вел Алексеев - [24]
Выполнив задачу дезориентации противника, части 10-го танкового корпуса сосредоточились в небольших рощицах и балках в районе крупного населенного пункта Завертячий. Впереди решающие бои.
Встреча друзей
После знойных июльских дней небо с раннего утра заволокло тучами, пошел мелкий моросящий дождь. Засохшая земля жадно впитывала влагу. На дорогах вместо толстого слоя пыли появилась липкая грязь. Побывав за день во всех танковых бригадах и убедившись, что подготовительная работа к предстоящему наступлению идет полным ходом — сотни автомашин, несмотря на дождь и грязь, везут снаряды, патроны, мины, горючее, танкисты осматривают и приводят в порядок боевые машины, — генерал Алексеев вернулся в хутор Завертячий. Вместе с начальником штаба полковником Лавриненко Алексеев ушел на свою временную квартиру, намереваясь попить чайку и отдохнуть. Но не успели они допить первый стакан, как в дверях появился офицер комендантской роты.
— Товарищ генерал-майор, вас спрашивает полковник Нестеров, — доложил он.
— Нестеров? Полковник Нестеров?!
Лицо Алексеева озарила счастливая улыбка: «Неужели Степан Кузьмич?» — Василий Михайлович тут же представил своего жизнерадостного друга, с которым довелось пройти самые трудные пути-дороги первого года войны.
— Так где же он, зови! — взволнованно проговорил Алексеев, вставая и одергивая гимнастерку.
— Сейчас. Я просил его подождать в штабе.
Минут через десять к дому подкатил «виллис». Из машины, сплошь заляпанной грязью, на ходу выпрыгнул Степан Нестеров, все такой же подвижный, полный энергии.
— Товарищ генерал, здравствуйте!
— Здравствуй, Степан, откуда? Как я рад! — Василий Михайлович крепко обнял рослого, чуть располневшего за последний год друга. Они троекратно расцеловались.
— Ну, проходи же в хату, что мы тут стоим. Знакомьтесь, Матвей Илларионович Лавриненко, начальник штаба корпуса. А это мой несравненный Степан Кузьмич Нестеров, друг боевой, — говорил Василий Михайлович, радостно улыбаясь. И столько теплоты и искренности было в улыбке этого, в общем-то редко улыбавшегося человека, что Лавриненко сразу же почувствовал расположение к Нестерову, о котором уже немало слышал от Алексеева.
— Узнал я, Василий Михайлович, что мы соседи, не выдержал, получил разрешение у полковника Бурдейного да и махнул к вам. Бригада моя отведена на пополнение. Только вот погода нелетная, трудно до вас добираться.
— Спасибо, что не забываешь. Ну, что ж ты стоишь, раздевайся, промок весь, — говорил Алексеев, помогая другу выбраться из промокшей плащ-палатки.
— Дай посмотрю на тебя хорошенько! Растешь, брат, и ввысь, и вширь, и в звании. А ведь судьба чуть было опять нас с тобой не свела. Ты ведь во 2-м гвардейском? Меня к вам командиром назначали, приказ товарищем Сталиным подписан был. Приехал я в штаб фронта, зашел доложить командующему, а он говорит: «Придется изменить. Во 2-м гвардейском обстановка нормальная, все кадры на месте. А вот в 10-м танковом трагедия. Погибли начальник штаба, начальник политотдела, начальник особого отдела. Выбыл по болезни командир корпуса генерал Бурков. Сейчас за командира только что прибывший начальник штаба полковник Лавриненко. Туда срочно нужен командир. В 10-й и поедете». И вот я здесь. Да ты что все стоишь, садись! — Василий Михайлович усадил Нестерова на табурет, сам пристроился напротив.
Он внимательно рассматривал старого боевого товарища, с которым так сроднился за время боев под Ростовом и Харьковом. За последний год генерал десятки раз вспоминал его добрым словом.
— Степан Кузьмич, а ты основательно изменился: солидность добавилась, в плечах раздался, полковником стал, да и меня, видно, скоро обгонишь, коли так пойдешь. Месяца через два-три генералом станешь, — говорил Алексеев, добродушно улыбаясь. — Да у тебя орден Ленина! Поздравляю! И вообще рад, что ты здоров. А мне не повезло. После той Барвенковской трагедии месяц в госпитале провалялся. Потом всего с месяц пробыл на фронте, и фашистский летчик так «угостил», что до сих пор хромаю. В Сочи лечился, в Тбилиси. После госпиталя все старые места в Закавказье объездил, служил там заместителем командующего армией по бронетанковым войскам. Пока на костылях ходил, мирился, что в тылу. Потом не выдержал… Да что это я все говорю, — встрепенулся Алексеев, — ты-то как? Где Шанин, Чепков, Филиппов?
Пока шел разговор двух боевых друзей, разговор непринужденный и доверительный, полковник Лавриненко с интересом присматривался к Нестерову, который ему все больше нравился. Открытое, чуть простодушное лицо, живые глаза, широкий лоб с блестящими, словно отполированными залысинами, мягко очерченная линия губ делали его совсем штатским. Но широкие плечи, высокий рост, молодцевато сидящая форма и боевые награды говорили об оставшихся позади трудных дорогах войны. За разговором никто не заметил, как в хату вошел старший лейтенант — адъютант Нестерова. Он держал в руках маленький чемодан и нерешительно переминался, поглядывая на своего командира.
— Правильно, Митя, раскрывай чемодан, доставай содержимое, — сказал Нестеров, в свою очередь косясь на Алексеева:
Документальный очерк жизни и военной деятельности генерал-майора Ф. Д. Рубцова.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.
Среди врачей-энтузиастов XVIII века почетное место принадлежит нашему земляку Ивану Васильевичу Протасову, жизни и деятельности которого посвящается этот очерк.
Книга рассказывает о жизни татарского революционера Мулланура Вахитова.
Очерк жизни и научной деятельности профессора, члена-корреспондента Академии педагогических наук Союза ССР, географа В. А. Кондакова.
Этот очерк посвящен гвардии капитану Льву Шатрову. Воспитанник пермского комсомола, он был любимым вожаком студенческой и заводской молодежи. В 1943 году в составе Пермской танковой бригады Лев Шатров уходит добровольцем на фронт. В своей части он по-прежнему бессменный комсомольский руководитель. Много героических подвигов совершили воспитанные Львом Шатровым молодые танкисты, освобождая города и села от фашистских захватчиков. Сам Лев Васильевич Шатров не дожил до дня победы. В январе 1945 года он погиб в бою. Очерк написан на основании воспоминаний и документов. Автор приносит глубокую благодарность Л.