Танки оживали вновь - [13]

Сообщение с Большой землей поддерживалось по воздуху и через Ладожское озеро по трассе Ваганово — Кокорево (западный берег) — поселок Кобона (восточный берег). И только благодаря успешной работе ледяной дороги на Ладожском озере с 25 декабря нормы выдачи хлеба были повышены.

Гитлеровцы, не отказываясь от мысли измором захватить Ленинград, пытались гуже стянуть кольцо блокады, соединиться с финскими войсками. Но и эта попытка не удалась. Ленинградцы стояли насмерть!

В первой половине ноября 48-й танковый батальон получил задачу совершить марш в район Невской Дубровки. Затем это решение отложили в связи с тем, что поступил приказ у прибывших 12 танков Т-26 и 6 танков БТ-7 усилить дополнительной броней башни и лобовые части, а если удастся, то и борта. Дело в том, что броню танков Т-34 снаряды вражеских противотанковых пушек в то время, можно сказать, не пробивали. Уязвимы были гусеницы и борта, если снаряд попадал в него под прямым углом. Из десяти танков Т-34, участвовавших в бою за Белоостров, противник вывел временно из строя шесть, причем половина из них подорвались на минах-фугасах. Повреждения были, как говорится, не смертельные, и танки удалось быстро восстановить.

Поэтому решение усилить броню легких танков Т-26 и БТ-7 и тем самым в какой-то степени приравнять по бронестойкости к танкам Т-34 было воспринято нами как естественное. Меня, специалиста технической службы, занимал вопрос: как же можно выполнить эту задачу здесь, в лесу, не имея никаких мастерских, сварочных агрегатов, а главное, — броневых листов?

Как-то после обеда меня вызвали в штаб батальона. В землянке командира я не сразу заметил сидящего ко мне спиной полковника, который отогревал руки у печки-времянки. Комбат майор Тимофеев, указывая на полковника, сказал:

— Ваш главный начальник по инженерно-танковой службе фронта инженер-полковник Шестакове.

Я представился.

— Садитесь, молодой человек, — сказал мне инженер-полковник Н. Н. Шестаков. — Есть серьезный разговор. Вот какое дело: мне доложили, что вы успешно окончили танкотехническое училище. Уже побыли в бою. Справляетесь с ремонтом танков в полевых условиях. Любите технику, особенно танки Т-34. — Ему, видимо, сказали о моем неравнодушии к танкам Т-34. — Учитывая все это, мы хотим поручить вам заняться и другим делом — экранировкой легких танков. Как вы на это смотрите?

Оговорка «заняться и другим делом» означала, что меня не лишают возможности продолжать работать с танками Т-34. Я тут же ответил, что дело новое, интересное и что постараюсь оправдать доверие. Только мне трудно представить, с чего начинать: ни мастерских, ни необходимого оборудования, ни специалистов здесь нет.

Шестаков улыбнулся:

— Что касается мастерских, то, говорят, для вас лично хорошей крышей во время ремонта танков является обычное небо. Его у вас много. И луна яркая. Значит, и электрического освещения не требуется. Ну, а если захочется погреться — тоже не страшно: вокруг леса.

Шуткой Шестаков давал понять, что условия, в которых придется выполнять поставленную задачу, будут сложными и рассчитывать нужно в основном на свои силы.

— Что касается сварочных агрегатов и брони… тут мы поможем, — продолжал он. И вдруг снова спросил: — Справитесь?

— Есть, буду стараться! — отчеканил я, вставая.

— Это хорошо. Только садитесь, сейчас обсудим некоторые детали. Во-первых, мы вас пошлем на недельку в Ленинград, на четвертый завод. Там вы поучитесь резать броню, ближе познакомитесь с работой сварочного агрегата. Подберите себе в батальоне пять-шесть человек, таких, которые бы могли быстро освоить новые задачи. С Ижорского завода привезете броневые листы. И начнете экранировку танков здесь, на месте. Заодно доставите в батальон с завода отремонтированные танки. Командир батальона вам поможет: людьми, автотранспортом, горючим. Трудностей у вас будет много, знаю, но, надеюсь, справитесь. Может быть, подошлю своих офицеров в помощь. Пока все ясно? — заключил Шестаков.

— Да, все понял, — ответил я.

— Тогда завтра же явитесь на завод к главному инженеру. Он в курсе дела.

К вечеру мне вручили командировочные документы, паек. Со мной должны были выехать четыре человека из батальонной ремонтной летучки: старший сержант А. Т. Ставницкий, сержант В. А. Васечкин, младший сержант И. М. Комаров и рядовой И. К. Письменников.

Я знал их как добросовестных, исполнительных и хороших специалистов и был очень доволен, что командир батальона отпустил этих людей со мной.

До Ленинграда добрались «на перекладных», то есть на попутных машинах. Уже тогда испытывался недостаток горючего, поэтому выделить нам специальный автомобиль комбат был просто не в состоянии.

На заводе я быстро нашел главного инженера. Разговор с ним был короткий. Он только и сказал:

— Идите во второй цех к товарищу Мурнику. Он все устроит.

Я подумал, уж не тот ли самый И. Д. Мурник, который с ремонтной бригадой был у нас на Карельском перешейке? И действительно, это был он — теперь ужо начальник цеха. Встреча была теплой. Поговорили, вспомнили первую встречу. Потом он вызвал из цеха работницу, попросил ее отвести пас в общежитие.