Танины тополя - [22]
— Вот вам, сволочи! За наших получайте! За всех и за все!
Потом она сказала Алексею:
— У меня еще есть раненые. Самых тяжелых я отправила с бойцами. Возьми Петра, он, может, еще выдержит, и неси к нашим в лес.
— Я тоже останусь, — твердо сказал боец.
— Пойми, Алексей, ты быстрее доползешь с ним, ты сильнее. А я прикрою огнем. — Таня неожиданно повысила голос: — Возьми Петра, слышишь, я приказываю как старшая по званию!
Алексей посмотрел в серьезные, усталые глаза девушки, пополз к блиндажу.
— Держись за меня, Петро. Вместе поползем.
— Ни, Алешка, — подал голос раненый. — Повзы один. — Петро, собрав силы, начал стрелять. — Ось вам, ось, гадюки!
Вдруг он почувствовал, как левая рука Алексея, поддерживавшая его, ослабла. Алексей уткнулся лицом в бруствер окопа. Пуля пробила ему голову.
Гитлеровцы шли и шли.
— Хох! Хейль! — слышались дикие выкрики.
На фоне серых мундиров четко выделялись эсэсовцы в черном: они подгоняли эту серую массу, не считаясь с потерями.
— Форвертс, золдатен, форвертс!
— Рус, сдавайся! — кричали немцы на ломаном русском языке.
Таня оттащила Петра в блиндаж, на ступеньки.
— Сестричка, тикай звидсы. Я один…
— Молчи…
— Тикай, воны вже близько… — слабо проговорил Петро.
Немецкая речь слышалась совсем рядом.
— Форвертс!
— Ам лебен лассен![1]
И вдруг Таня закричала не своим голосом, закричала так, что солдаты в передней цепочке наступающих на какое-то мгновенье остановились:
— Нет, не-ет, крысы! Вы не пройдете! Мы еще боремся, мы еще живы! Вот вам, вот, вот, вот!
Раздалась автоматная очередь, затем еще, еще. Это последние минуты стреляла ефрейтор Барамзина. Гитлеровцы забросали блиндаж гранатами, и для Тани наступила тишина.
Таня силилась вспомнить, сколько времени длится допрос, и не могла. Дважды она теряла сознание, обессиленная нечеловеческими пытками. Гитлеровцы устраивали себе пятиминутный отдых, офицеры выходили из блиндажа, о чем-то советовались там, спорили. Их гортанные голоса собачьим лаем отзывались в ушах девушки.
В блиндаже было полутемно. Фашисты установили два фонаря на аккумуляторах, видимо, давно уже находившихся в работе.
Тане страшно хотелось пить. Сидя на ящике из-под патронов, она облизывала запекшиеся губы. Лицо ее вздулось, гимнастерка была содрана, спина нестерпимо горела-ныла: обер-лейтенант оставил на ней несколько кровавых полос плоским штыком.
Палачи вошли в полуосвещенный блиндаж. Таня подумала: «Сейчас все повторится снова. Или они придумали что-то еще более ужасное, чем прежде».
— Долго ты будешь молчать, красная девка? Или у тебя нет языка? — майор с искаженным злой гримасой лицом протянул к Таниному лицу лапищу, обтянутую кожаной перчаткой. Холодные щупальца коснулись ее щек, с силой сжали лицо. — А-а, так у тебя есть язык! — заорал он. Обер-лейтенант услужливо подсвечивал ему походным фонариком.
— Что ты на меня так смотришь? Мы заставим тебя отвечать на вопросы. Господин обер-лейтенант, — обратился майор к помощнику. Тот понимающе кивнул головой. — Сейчас мы узнаем, насколько крепки твои нервы и кожа.
Сердце девушки сжалось от ужаса, на какое-то мгновение оно перестало биться. Таня увидела, как обер-лейтенант передал майору шомпол, конец которого был раскален до бела.
— Какова была цель отряда? — в который раз повторял майор. Он хорошо говорил по-русски, с еле уловимым акцентом. Видно, он и раньше бывал в России. — Кто командир? Какие его намерения?.. Сколько у вас боевой техники?..
Таня молчала по-прежнему. Она только вскрикнула-застонала, когда конец шомпола коснулся ее груди, но это был крик смертельно раненной птицы, короткий и гордый.
И вдруг Таня почувствовала, что теперь она выдержит все. Она выстоит! Все страшное позади. Она сильная.
Таня сделала слабую попытку улыбнуться.
— Что ты на меня так смотришь! — снова заорал майор. — Отвечай на вопросы, считаю до трех. Поднять руки.
— У нее перебиты ключицы, — сказал обер-лейтенант. — Но есть еще один весьма результативный способ заставить ее говорить.
Таня снова увидела плоский штык. Гитлеровец вплотную приблизил его к глазам девушки.
— Осторожнее, — предупредил майор. — Еще подохнет раньше времени.
…Но Тани уже не было в блиндаже. Она бежала с Гутей по крутому склону к Чепце, и Гутя говорила ей что-то про Градобоиху, а Таня никак не могла понять, о чем говорит ей подружка, и все бежала, бежала навстречу солнцу. На берегу она увидела маму, та ласково протягивала к ней руки и говорила: «Ты знаешь, кто приехал, доченька?» Таня знала: это приехал Андрей. Они так давно не виделись. Столько надо ему рассказать…
Перед Таней вновь возникло искаженное злобой лицо майора. Но не только бешеную злобу прочитала Таня в глазах своего палача. Она прочитала в них страх. И Таня впервые заговорила. Она сказала всего три слова, сказала очень тихо, почти про себя, но эти слова услышали все, кто был в блиндаже, кто убивал ее.
— Скоро придут наши…
В тот же день дивизия полностью разгромила фашистов у деревни Пекалин. Тело ефрейтора Татьяны Барамзиной нашли в том самом блиндаже, где она перевязывала раненых. Гитлеровцы застрелили ее в упор из противотанкового ружья. У Тани были выколоты глаза и вырезаны груди.
Яркая, насыщенная важными событиями жизнь из интимных переживаний собственной души великого гения дала большой материал для интересного и увлекательного повествования. Нового о Пушкине и его ближайшем окружении в этой книге – на добрую дюжину диссертаций. А главное – она актуализирует недооцененное учеными направление поисков, продвигает новую методику изучения жизни и творчества поэта. Читатель узнает тайны истории единственной многолетней, непреходящей, настоящей любви поэта. Особый интерес представляет разгадка графических сюит с «пейзажами», «натюрмортами», «маринами», «иллюстрациями».
В книге собраны очерки об Институте географии РАН – его некоторых отделах и лабораториях, экспедициях, сотрудниках. Они не представляют собой систематическое изложение истории Института. Их цель – рассказать читателям, особенно молодым, о ценных, на наш взгляд, элементах институтского нематериального наследия: об исследовательских установках и побуждениях, стиле работы, деталях быта, характере отношений, об атмосфере, присущей академическому научному сообществу, частью которого Институт является.Очерки сгруппированы в три раздела.
«…Митрополитом был поставлен тогда знаменитый Макарий, бывший дотоле архиепископом в Новгороде. Этот ученый иерарх имел влияние на вел. князя и развил в нем любознательность и книжную начитанность, которою так отличался впоследствии И. Недолго правил князь Иван Шуйский; скоро место его заняли его родственники, князья Ив. и Андрей Михайловичи и Феодор Ив. Скопин…».
Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.