Танго в раю - [12]

— Оказывается, здесь каждый чем-нибудь гордится. — Интонация его голоса была абсолютно нейтральной, не позволявшей понять, что он чувствовал в данный момент.

Эйприл рискнула взглянуть на него еще один, последний, раз.

— Мне кажется, смысл этого слова понятен нам обоим.

— А мне кажется, нам обоим понятно гораздо больше, чем только смысл этого слова.

Эйприл пришла в замешательство и, не зная, что ответить, решила уйти, но в следующую секунду ее запястье оказалось в его руке. Она замерла и посмотрела на свою ладонь, заключенную в тиски его сильных, но в то же время нежных пальцев. Потом взглянула ему прямо в глаза.

— Отпустите меня, пожалуйста.

Джек немедленно подчинился.

— Простите, я не хотел вас обидеть, — искренне сказал он. — Но, прежде чем отпустить вас, я бы хотел положить конец неопределенности. Знаете, мне было бы любопытно узнать, что, все-таки, я согласился для вас сделать.

Эйприл почувствовала, что ей становится жарко от стыда за свое поведение. Какая же она сверхчувствительная идиотка!

— Ну конечно.

Джек перегнулся через стол и вынул из-под салфетки забытые снимки.

— Может быть, они имеют к этому какое-то отношение?

Эйприл молча кивнула, но Джек не заметил ее жеста. Он уже просматривал фотографии.

— Ужасно. Просто-напросто испортили хорошую пленку, — пробормотал он.

— Вы говорите так, словно делать плохие фотографии — настоящее преступление. Конечно, я понимаю, что они оставляют желать лучшего, но…

— Хочу вам сказать, что если на этих снимках изображен не Всадник без головы на семейной вечеринке, то ничего хуже этого я еще никогда не видел. — На его лице было неприкрытое отвращение. — Ради Бога, скажите, что это снимали не вы.

Эйприл ничего не могла поделать. На ее губах появилась холодная беспристрастная улыбка.

— Ну почему же? Неужели вы работаете только для тех людей, которые так же хорошо владеют фотоаппаратом, как и вы? Не кажется ли вам, что в таком случае вы ведете себя в некотором роде неразумно?

Сделав такое заключение, она не сомневалась, что его ответ будет саркастическим. Однако все вышло совсем по-другому. Он выглядел так, будто все тело неожиданно сковало ледяным холодом. Его плечи окаменели, а напряженные пальцы никак не могли выпустить глянцевые фотографии. Через несколько долгих секунд он разжал, наконец, пальцы, и снимки упали на стол. Его словно бы окоченевшая спина медленно расслаблялась. «Что ж, мы играем по правилам», — подумала Эйприл. Но то, что на этот раз она одержала над ним верх, не принесло ей никакого удовлетворения.

— Ради Бога, простите меня, я пошутила.

— Я так и знал. — Он вздохнул и, подняв голову, посмотрел на нее. Тень его обычной насмешливой улыбки играла на его губах. — Не могли же вы, в самом деле, серьезно думать, что именно поэтому я нахожусь здесь.

— Почему — поэтому?

— Чтобы доказать некоторую свою неразумность.

Глава 3

— Можете поцеловать жену.

Джек подождал пока жених приподнимал тонкую фату, и щелкнул затвором в тот самый момент, когда встретились взгляды только что ставших супругами молодых людей. Муж впервые посмотрел на свою жену. Объектив фотоаппарата сумел поймать миг вечности, тот неповторимый миг, когда свершается некое таинство, и глаза обещают глазам любить и верить.

Когда уста молодоженов слились в долгом поцелуе, раздались аплодисменты и восторженные восклицания гостей.

Джек, который чувствовал себя не в своей тарелке, раздраженно подумал, собираются ли новобрачные в ближайшем будущем оторваться друг от друга и перевести дыхание, или они в буквальном смысле поняли слова торжественной клятвы «быть вместе до смертного часа». Он переключил свое внимание на публику и успел сделать еще несколько быстрых кадров прежде, чем закончился, наконец, процесс лобызания, и чета молодоженов ступила на узкую белую ковровую дорожку, раскатанную в честь такого случая через восточную лужайку.

Повесив на шею свой фотоаппарат, Джек вместе со всеми направился к заставленному невероятно огромными букетами цветов помосту, служившему импровизированным алтарем.

— Джек Танго снимает свадьбу, — проворчал он, подумав о том, что, может быть, иногда не так уж неразумно совершать глупости. Слава Богу, что Франклин не видит всего этого. После стольких лет профессионального соперничества Франклин отдал бы полжизни за то, чтобы посмотреть, как его близкий друг и именитый коллега, обладатель приза Пулитцера, неожиданно скатился до того, что согласился растрачивать свой талант на оформление какого-то свадебного альбома. Джек никогда не хвастал своими достижениями, но любой, кто хоть в какой-то мере был знаком с его работами, признал бы, что это было равносильно тому, что классный повар намазал бы студень арахисовым маслом. Просто убийственно.

Он изобразил на лице улыбку и в очередной раз подтянул сваливавшийся с него широкий ритуальный пояс. По всей видимости сбежавший Стив не отказывался от возможности как следует подкрепляться в праздничных буфетах во время своего пребывания в должности штатного фотографа. Как только Джек установил свой треногий штатив, его глаза моментально с безошибочной точностью разыскали в толпе Эйприл. Она лучезарно улыбалась и, умело поддерживая беседу, переходила от одной группы приглашенных к другой, создавая вокруг себя атмосферу непринужденности и праздника. Эта леди знала, как угодить обществу. Ее гости были довольны.