Танго в пустоте - [84]
– Но почему Брэндон?
– Вам все равно придется общаться. И на балу, и впоследствии. К тому же делать это на глазах любопытствующих придворных, жаждущих скандала. Поэтому нам надо подготовиться. И преодолеть как-то то, что произошло.
– Я понимаю, – кивнула. – Только… тяжело.
– Простите. Если бы можно было этого избежать – я бы не настаивал…
Постаралась унять дрожь в руках.
– Как я понимаю, против квартиры и титула вы не возмущаетесь – и это хорошо, – решил сменить тему беседы император.
– Отчего же не возмущаюсь? – пожала я плечами. – Как раз с этим я категорически не согласна.
– Ну, знаете ли, Вероника!
– Фредерик… У меня встречное предложение.
У него было такое лицо, что я подумала, что он скажет сейчас что-нибудь по типу: «Торг здесь неуместен!» из репертуара моего любимого Остапа Бендера. Но император «Двенадцать стульев» не читал, поэтому лишь возмущенно смотрел на меня.
– Подарю вам книгу. Только она на русском, – улыбнулась я.
– Надеюсь, что она смешная, – сердито проговорил император.
– Очень, – улыбнулась я. И добавила: – Не злитесь, пожалуйста. Я согласна и на квартиру, и на титул. Но…
– Что «но»?
– Квартиру я должна заработать, а титул – заслужить.
– Как это?
– Я не желаю, чтобы все это оказалось у меня только по вашей прихоти. Простите, Фредерик.
– Знаете… В смысле природного нахальства вам нет равных…
– Мне приятнее считать, что это – природная гордость.
– И какие же ваши условия?
– Я придумаю.
Глава 31
– Ричард с каждым днем становится все сильнее, – с довольным видом произнес император, к чему-то прислушиваясь.
– Приятно слышать, – отозвалась я. – А почему вы так считаете?
– Он же не выламывает дверь в кабинете, хотя Джон ему явно доложил, что мы тут с вами беседуем достаточно давно, – усмехнулся Фредерик.
– И сколько он уже дома?
– С полчаса.
Я вскочила, чтобы бежать к нему. Фредерик мягко перехватил меня за руку.
– Тише… Что вы всполошились? Мы разговариваем. Сыну полезно возвращать себе ту выдержку, которая всегда была ему свойственна.
– Вы думаете, что тренировать выдержку необходимо именно на мне?
– Видите ли, Вероника… В отношении вас мой сын беззащитен.
– Пойдемте ужинать, ваше величество, – нахмурилась я и поднялась с кресла.
– Злитесь… – почему-то довольно проговорил император.
– Злюсь, – не стала спорить я. – Видите ли, Фредерик. Я – человек, а не слабое место вашего сына.
– Согласен, – легко улыбнулся он. – Если бы еще и те, кто будет пытаться через вас добраться до Ричарда, были с этим согласны…
Когда мы вышли в гостиную, то выяснили, что принц Тигверд выглядел спокойным и держался довольно-таки холодно. Милорд Милфорд, напротив, был беспечен и доволен жизнью. Присутствующая тут же госпожа Блер – насторожена и испугана. А щенок… Щенок радостно побежал нам навстречу. Я взяла его на руки, чтобы не портить торжественность момента.
Император не стал томить девушку. Развернувшись к ней, он сразу озвучил свою волю. Помощь следствию, раскаяние и год работы в приюте при главном храме стихий. С маленькими детьми.
Джулиана поклонилась и прошептала:
– Спасибо.
– И в следующий раз, когда вам вздумается ратовать за правду, думайте. Хоть немного, – холодно отозвался император. – Потому что такое везение, как сегодня, бывает только раз в жизни.
– Да, ваше величество. – Ноги девушки подкосились, и если бы не поддержавший ее милорд Милфорд, она бы упала на колени.
Император выдал им обоим недовольный взгляд и добавил:
– И еще кое-что… Госпожа Блер, пользуясь своим высоким положением, я потребую от вас… услугу. – Голос императора стал тише.
– Все, что в моих силах, – прошептала Джулиана, опустив голову.
– Вы рисуете портреты? – раздался его вопрос.
– Что? – опешила девчонка.
– Портреты, – спокойно стал объяснять император. – Это такие картины, на которых изображены люди. Вы умеете их рисовать?
– Я знаю, что такое портреты, – попыталась взять себя в руки художница и журналистка. Ей даже удалось заговорить уверено, только руки подрагивали. – И картины не рисуют, а пишут.
Император не сводил с нее насмешливо-вопросительного взгляда.
– Да, умею, ваше величество.
– Замечательно. Вы мне напишете, – он подчеркнул это слово, – портрет. Надеюсь, у вас получится передать… сходство по моему словесному описанию.
Художница опять присела в низком реверансе.
– Вероника, поторопись, – вмешался в этот разговор Ричард. – Мы опаздываем на обед. Точнее, уже на ужин.
– Какой? – изумилась я.
– У моей будущей тещи, разумеется, – ответил Ричард, и я обратила внимание на то, что он одет в джинсы и белый пуловер.
– Погоди, мне тоже надо сменить одежду, – поднялась я.
Чтобы ускорить процесс, я попросила Оливию помочь.
– В наших платьях вы краше, – поморщилась она, оглядев меня в джинсах и свитере.
– Не будем потрясать маму длинным платьем, – рассмеялась я.
– А ее это шокирует?
– После того, как я представила ей императора Фредерика и сообщила, что есть мир, в котором существует магия? Вряд ли. К тому же когда выяснилось, что я осталась жива… По-моему, остальное ей попросту все равно.
– Я ее понимаю…
– Не забудьте покормить нашу гостью, – вспомнила я про Джулиану. – Госпожа Блер пока останется у нас. Ладно, я побежала. А то милорд гневается…
Они никогда не должны были встретиться. Великий князь, родственник самого императора — и бедная талантливая целительница, сирота. Но князя вынесет порталом прямо ей под ноги, истекающего кровью, умирающего. Он назовется чужим именем, она поверит в его искренность. А когда узнает правду, то просто исчезнет из его жизни, не желая быть очередной игрушкой. Но добрые духи, хранящие их мир, дадут Андрею и Ирине единственный шанс спасти свою любовь — самую длинную ночь в году.
Никогда не знаешь, к чему тебя приведет любовь к синим платьям и к журналистике. Никогда не знаешь, кого видишь перед собой. У злодеев тысячи лиц, и надо научиться видеть сердцем.Меня зовут Вероника. С фамилией, как и со статусом в империи Тигвердов, мне еще предстоит определиться, а пока… Пока кое с кем предстоит разобраться, да помогут нам Стихии! И может быть, тогда я наконец-то скажу Ричарду, что…А сейчас под угрозой не только наше чувство, но и само существование тысяч людей под небом Империи, которое перестало быть прекрасным и мирным.
Никогда не знаешь, что больше пригодится в жизни — высшее образование или умение печь блины. Никогда не знаешь, что больше пригодится твоему сыну. Английский или фехтование, которым он занялся из-за аварии. Никогда не знаешь, где найдешь свое счастье. И где потеряешь — тоже не знаешь. Меня зовут Вероника Лиззард. Фамилия вымышленная, признаюсь в этом честно, потому что врать в империи Тигвердов бесполезно. Особенно милорду Верду, Имперскому палачу и бастарду императора. Он сильный маг и чувствует ложь. И только однажды он ошибется и потеряет свое счастье.
Земляне — по мнению галактического совета — существа слабые, живут где-то на окраине галактики, стремятся стать полноправными членами общества — глупость какая! А тут ещё и умудрились сделать что-то такое, что тёмные эльфы — самые безумные и безжалостные воины — объявили их должниками чести. И кажется, что ничто землянам помочь уже не может. Но шаг за шагом жители Земного союза доказывают, что они достойны. Сначала — зваться "достойными врагами". Потом — стать друзьями. А потом — как обычно не вовремя и ни к месту — приходит любовь.
Королевство зельеваров бурлит: принцу приказали выбрать невесту. А что? Не надо было любовными похождениями бесить папеньку! А так - его величество объявил отбор невест. И сто барышень устремились во дворец. Ну как - устремились... Хелен, например, и не собиралась. Хотя и герцогиня, и с принцем дружит. Еще с академии. И королева-мать ее звала. Но... быть невестой принца - дело хлопотное. Небезопасное, опять-таки. А она хочет заниматься зельеварением. Да и сестра младшая - чудит. Так что отказывалась от "высокой" чести как могла.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Столкнувшись со своим злейшим врагом, веда Зоря оказывается в смертельной опасности. Ей предстоит сделать выбор — или отправиться на поиски рецепта спасения вместе с врагом-колдуном, или умереть. Повесть о дружбе, ненависти, о смерти, о жизни, любви и решающем выборе. От автора: окончательная редакция.
Лина Бьюдон.Одна из сильнейших в мире вампиров. Жестокая королева царства мрака и глава кровного братства, в котором собрала лучших из лучших. Чего еще можно желать?Лишь снова стать человеком, ощутить тепло солнца, радость дыхания, вкус первого поцелуя. И ее возлюбленный совершает чудо — жертвуя собой, возвращает Лину в мир живых. Но вампирское братство не хочет терять свою королеву…Сможет ли Лина сбежать от своего темного прошлого?
Творец и мир, созданный его воображением. Что главное? Что такое вдохновение? Видели ли вы, как танцует цыганка под музыку волшебных скрипок? Что ей грезится в том безвременье, в которое уносит ее танец?
Бывают просто рождественские утра, а бывают рождественские утра вроде этого: когда я вижу, как мой брат Рис расхаживает по нашей нью-йоркской квартире… и улыбается. Да, речь о Рисе, замкнутом, хмуром и раздражающем; о человеке, который превратил угрюмость в искусство. Но сейчас он вовсе не хмурится. Нет, собственно говоря, сейчас он угрожает отделать меня пистолетом за то, что я пожал руку красивому, милому, полураздетому созданию по имени Джейн, которое только что попыталось выскользнуть из его спальни.
Он думал, что спасает девушку от себя… Но Стихии решили по-другому, и теперь он спасает ее от него, его от себя, и вместе они спасают Мир! Мир, до которого ему нет никакого дела, провались оно все в Пустоту!
Мир рухнул. Я потеряла любовь и доброе имя. Все, что у меня было… Что же мне остается? Я потребовала правосудия императора. Я имею право на него, ведь мои родители погибли за империю. Меня пытаются убить, а помощь приходит от ректора нашей академии, которого я считала бесчувственной статуей. Почему же я раньше не замечала, как его глаза полыхают синим пламенем, когда он видит меня? В детстве мы с бабушкой гадали на закатах. Кровавый — к беде, рыжий… Как дождаться рыжего заката, что — по поверьям — принесет счастье?