Танеев - [15]
Осенью была задумана новая длительная поездка Танеева за границу. По мысли учителя, молодой виртуоз должен был показать свое мастерство на крупнейших концертных эстрадах Германии и Франции.
Однако случилось иначе.
При всем благоговении перед авторитетом Рубинштейна у двадцатилетнего «свободного художника», видимо, уже в те дни складывался совершенно независимый взгляд на существо своего артистического призвания.
Он приехал в Париж, снял маленькую комнатку с фортепьяно на третьем этаже ветшающего дома поблизости от театра «Одеон», на улице Господина Принца. И прожил тут зиму, весну и часть лета 1877 года.
Четыре-пять часов ежедневно он посвящал фортепьянной игре. Остальное его время, помимо короткого сна, без остатка поглощал Париж. Впервые московский музыкант вырвался из-под опеки семьи, из стен консерватории, из московских подворий, переулков на широкий и неведомый простор.
Под небом Франции еще веяли отголоски недавних военных бурь. Страна за короткий срок пережила злосчастную войну, седанский разгром, нашествие пруссаков и крушение империи Наполеона Малого, блестящие дни Коммуны и кровавую расправу Тьера. Третья республика собиралась с силами, но лава не успела остынуть.
В кипучем водовороте споров, идей и суждений мудрено было не потерять голову. Однако у Танеева голова была свежая. Его ясный насмешливый ум без пощады отбрасывал все ложное и чуждое себе.
В самом горниле утонченнейшей из европейских культур московский гость не подчинился слепо ее влиянию. Где-то в глубине сознания уже складывалась, зрела будущая концепция о коренном различии путей развития искусства на Западе и у нас.
Выйдя из круга узкопрофессиональных интересов, молодой художник озирался вокруг, пытаясь постигнуть мир, в котором он живет.
Париж. Он жил в воображении Сергея еще в дни ранней весны, он знал его по книгам, гравюрам и неиссякаемым рассказам брата Владимира.
Дневные часы, свободные от занятий, он проводил в залах Лувра, в библиотеках, вечера — в театрах (в «райке») и концертах.
На сцене «Гранд опера» в те годы царил Мейербер — пышные и шумные зрелища для эстетов и гурманов. Московского гостя больше привлекала «Опера-Комик». где незадолго до его приезда прошла премьера оперы «Кармен» Бизе.
В соседнем театре «Одеон» шли комедии Мольера, позднее начались симфонические «Национальные концерты» входившего в славу дирижера Эдуарда Колонна. По субботам, как правило, Танеев присутствовал на утренних репетициях оркестра Жюля-Этьена Паделу в здании Зимнего цирка. С одинаковым увлечением молодой москвич проводил часы у букинистов на набережной Сены и слушал лекции по всеобщей истории искусств знаменитого Ипполита Тена в аудиториях Парижского университета.
Время его было насыщено до предела и мчалось с устрашающей быстротой.
Пользуясь рекомендацией Чайковского и Николая Рубинштейна, Танеев вошел в круг французских музыкантов — Форе, Сен-Санса и д’Энди. У Сен-Санса он однажды исполнял фортепьянный концерт Чайковского, у Клера — концерт Моцарта.
При этом он не чуждался и участия в шуточных ансамблях, которые иногда затевали композиторы, чаще всего у Дюпарка. При этом в ход шли весьма своеобразные инструменты вроде стеклянного колпака для сыра и каминных щипцов. Сергей Иванович с воодушевлением трубил на корнет-а-пистоне. Порой садился за рояль. Причем случалось в азарте разбивать о молоточки рояля и собственные пальцы.
Особняк на улице Дуэ под номером 50 принадлежал всемирно прославленной певице Полине Виардо-Гарсиа. Ее салон пользовался известностью в Париже и за границей. На «четвергах» у мадам Виардо блистали самые знаменитые музыканты ее времени — братья Рубинштейны, Генрих Венявский, Пабло Сарасате…
Одним из самых восторженных поклонников и почитателей таланта певицы был Иван Сергеевич Тургенев. В середине 50-х годов он поселился в Париже и снял несколько комнат на третьем этаже особняка Виардо. Друзья Ивана Сергеевича, давнишние и новые, по приезде в Париж навещали его и были всегда желанны. Самые звуки родной речи на чужбине были для Тургенева источником радости.
Однажды в дом на улице Дуэ пришел и Сергей Иванович.
Первая встреча юного музыканта со старым писателем, без сомнения, состоялась еще в Москве.
Тургенев был связан узами долгой дружбы с Николаем Рубинштейном и сердечными отношениями с Чайковским. Приезжая на родину, бывал гостем и в консерватории, и на собраниях Артистического кружка. Мало того, Масловы и Тургенев были соседями по имениям.
«Видаю его часто, — писал Танеев на родину, — каждый четверг на вечерах у Виардо, кроме того, захожу к нему по утрам». «Он большого роста, выше меня головой, плотный, весь седой… Мне еще никогда никто так не нравился, как он: умный, добрый, простой, откровенный, а говорит так хорошо, что, кажется, никогда бы слушать не перестал…»
Видимо, и Тургеневу его гость пришелся по' душе, не только как любимый ученик друга, но и сам по себе.
В несколько неуклюжей и весьма будничной фигуре молодого москвича было нечто неуловимое с первого взгляда, однако настораживающее любопытство и заставляющее задуматься. Исподволь Тургенев наблюдал гостя темными глазами из-под густых, посеребренных инеем бровей с чувством все возрастающей приязни. «Тематический круг» их бесед, чем далее ширился, обретал тон глубокого доверия, искренности и теплоты.
Книга посвящена Рахманинову Сергею Васильевичу (1873–1943) — выдающемуся российскому композитору, пианисту, дирижеру.
Имя Константина Сергеевича Станиславского (1863–1938), реформатора мирового театра и создателя знаменитой актерской системы, ярко сияет на театральном небосклоне уже больше века. Ему, выходцу из богатого купеческого рода, удалось воплотить в жизнь свою мечту о новом театре вопреки непониманию родственников, сложностям в отношениях с коллегами, превратностям российской истории XX века. Созданный им МХАТ стал главным театром страны, а самого Станиславского еще при жизни объявили безусловным авторитетом, превратив его живую, постоянно развивающуюся систему в набор застывших догм.
Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Один из величайших ученых XX века Николай Вавилов мечтал покончить с голодом в мире, но в 1943 г. сам умер от голода в саратовской тюрьме. Пионер отечественной генетики, неутомимый и неунывающий охотник за растениями, стал жертвой идеологизации сталинской науки. Не пасовавший ни перед научными трудностями, ни перед сложнейшими экспедициями в самые дикие уголки Земли, Николай Вавилов не смог ничего противопоставить напору циничного демагога- конъюнктурщика Трофима Лысенко. Чистка генетиков отбросила отечественную науку на целое поколение назад и нанесла стране огромный вред. Воссоздавая историю того, как величайшая гуманитарная миссия привела Николая Вавилова к голодной смерти, Питер Прингл опирался на недавно открытые архивные документы, личную и официальную переписку, яркие отчеты об экспедициях, ранее не публиковавшиеся семейные письма и дневники, а также воспоминания очевидцев.
Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.
Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.
Многогранная дипломатическая деятельность Назира Тюрякулова — полпреда СССР в Королевстве Саудовская Аравия в 1928–1936 годах — оставалась долгие годы малоизвестной для широкой общественности. Книга доктора политических наук Т. А. Мансурова на основе богатого историко-документального материала раскрывает многие интересные факты борьбы Советского Союза за укрепление своих позиций на Аравийском полуострове в 20-30-е годы XX столетия и яркую роль в ней советского полпреда Тюрякулова — талантливого государственного деятеля, публициста и дипломата, вся жизнь которого была посвящена благородному служению своему народу. Автор на протяжении многих лет подробно изучал деятельность Назира Тюрякулова, используя документы Архива внешней политики РФ и других центральных архивов в Москве.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.