Танец змей - [76]

– Вы двое подойдете к северной стороне собора, – прошептала она, взглянув на нас с Кэролайн. Цыганка разгладила на столе чертеж и ткнула пальцем в нужную точку. – Вот здесь, в углу, где северный трансепт соединяется с нефом, есть маленькая дверь для служек. Она настолько узкая, что колонны скрывают ее почти со всех сторон.

– Дверь будет открыта? – уточнила Кэролайн.

– Обычно она заперта, – ответила Катерина, – но вас там кое-кто встретит. Он впустит вас внутрь и доведет до центральной башни. Заплатите ему на месте.

– Сколько? – спросил я.

– Пятнадцать фунтов.

– Пятнадцать чертовых фунтов за то, чтобы попасть в треклятый собор?!

– Ох, умолкни, – сказал Девятипалый. – Это ж деньги сраного премьер-министра.

– Пятнадцать, – тем не менее повторил я, качая головой.

– А вам двоим, – Катерина обратилась к Девятипалому и Харрису, – уже пора идти, чтобы всех вас не засекли выходящими в одно и то же время. Погуляйте по этим аллеям с восточной стороны, – повела она рукой над самодельной картой. – Чтобы Кэролайн и Иэн успели выбрать для себя удобную точку обзора.

– И так мы заодно стряхнем с хвоста тех, кто вздумает следить за нами, – добавил Макгрей. Он посмотрел на нас с Кэролайн: – Вопросы есть? – Мы покачали головами. – Ладненько. Ну, мы пошли.

Макгрей и Харрис решительно встали и надели пальто и шляпы, надвинув последние на лица. Макгрей проверил, полностью ли заряжены их револьверы, рассовал по карманам запасную амуницию, и когда они уже повернулись к выходу, Катерина вложила ему в руку маленький кинжал.

– На всякий случай, мальчик мой, – шепнула она, едва не плача, а затем потрепала Макгрея по заросшей щеке. Он, кажется, хотел ответить что-то, глубоко вдохнул, но в итоге просто кивнул и ушел. Когда они исчезли на лестнице, в пабе будто стемнело.

Джоан и мадам Катерина должны были выйти отсюда следующими. Им предстояло дожидаться нас в «приличной комнате» при пабе, как назвал ее сам хозяин.

Мы с Кэролайн молча ждали своей очереди. Я вертел в руке грязный стакан, попивая до того гадкий джин, что боялся ослепнуть еще до того, как мы выйдем на улицу. Эх, вот бы я успел забрать ту фляжку, которую Лейтон вложил мне в чемодан…

Кэролайн теребила перьевую опушку на своих лайковых перчатках – внезапно она показалась мне ужасно хрупкой и ранимой. Мне хотелось сказать что-нибудь – что угодно, дабы облегчить ожидание, – но все, что лезло мне в голову, прозвучало бы глупо.

Кэролайн подняла лицо и встретилась со мной взглядом, и, пусть она ничего и не сказала, на миг в ее проницательных глазах мелькнуло сочувствие. Она жалела меня не меньше, чем я ее.

Я глотнул еще джина, поежившись от его дурного, резкого вкуса.

– Ох, довольно, – сказал я, грохнув стаканом по столу. – Я скорее приму болезненную смерть, чем сделаю еще один глоток этого пойла.

Кэролайн вздохнула и поднялась с места. Она завернулась в плащ с капюшоном и натянула перчатки. Шляпу-котелок я оставил в гостинице «Джордж», так что мне пришлось довольствоваться тем чудовищным головным убором, который Харрис стянул из грязной гардеробной паба.

– Дадите мне револьвер? – попросила Кэролайн, и я нехотя вручил его ей. Все мое вооружение теперь составлял тяжелый фонарь, одолженный хозяином заведения. Да и тот не следовало зажигать до тех пор, пока мы не достигнем собора.

Мы спустились вниз, и, как и в момент прибытия, все присутствующие проводили нас взглядами. Я шагал споро, надеясь, что выход на улицу принесет облегчение, но оказался неправ.

Дверь паба захлопнулась за нами, и гомон и теплый воздух внезапно пропали. Мы с Кэролайн остались одни в ледяной безмолвной темноте. Вьюга метала в нас снежинки, в слабом свете из окон вокруг пролегли длинные тени.

Кэролайн инстинктивно подступила ближе и взяла меня под руку – карие глаза ее были настороженно распахнуты.

И мы зашагали в глубь темных извилистых улиц Йорка.

30

Ноги утопали в свежевыпавшем снегу, мягкое шуршание наших шагов было единственным звуком на всю округу.

Мы плутали по тем грязным средневековым улочкам, над головами нашими грозно нависали верхние этажи жилых домов.

Большинство окон уже не горело. Свет исходил только из сомнительных заведений, где развлекались худшие из худших – но и те уже впали в усталое пьяное отупение.

– Хорошо, что на улицах сейчас безлюдно, – прошептал я. – В такой час люди добра не ищут.

– Как, собственно, и мы, – нервно сглотнув, произнесла Кэролайн.

К счастью, идти было недалеко. Мы подошли к собору с запада, старательно избегая переулков с восточной стороны, по которым должны были двигаться Макгрей с Харрисом.

Я понял, что от ворот Бутам-Бар – того самого места, где на Макгрея напали не далее чем два часа назад, – нас отделяет одна лишь улица. Но решил не упоминать об этом вслух.

Литл-Блейк-стрит, тесная и темная, как и прочие местные улочки, резко закончилась, и перед нами внезапно возник Йоркский собор – каменная глыба такого размера, что в просвете между зданиями виднелась лишь малая ее часть.

Мы вышли на эспланаду, но даже с нее вид на собор нам открывался не полный. В бесчисленных витражных окнах тускло сияли свечи, но большая часть здания была погружена в ночную тьму.