Танец змей - [60]

Эти мысли занимали меня весь оставшийся день – мы также пришли к выводу, что всем нам следует отправиться в путь в одно и то же время – после заката, – и, поскольку все были ужасно заняты подготовкой к отъезду, мне оказалось совершенно нечего делать – оставалось лишь томиться в ожидании.

Сначала я пошел в конюшню проведать Филиппу, встреча с которой почти всегда меня успокаивала. Увы, она, похоже, чувствовала висевшее в воздухе напряжение и совсем не обрадовалась моей ласке – животным она была темпераментным, и я порадовался, что это приключение она пропустит, ибо путешествия в поездах были ей особенно ненавистны.

Иных дел у меня не осталось, и я решил потренироваться в стрельбе. Я был обучен орудовать левой рукой на тот случай, если буду ранен в правую, однако много лет не практиковался и вскоре обнаружил, что левой целюсь просто отвратительно.

Две зеленые стеклянные бутылки, которые я установил на ограду поместья, так и стояли на месте, хотя я выпустил в них всю обойму револьвера – форменное издевательство над моей непригодностью к стрельбе. Опустошив барабан, я даже не смог перезарядить его и в сердцах бросил этот проклятый револьвер в снег.

Лед под все еще раскаленным оружием зашипел, я уговорил себя сделать медленный глубокий вдох, и в этот момент с неба донеслось насмешливое карканье.

ДНЕВНИК – 1831–1834

[1831] С этого времени я больше ничего не делаю для Исцеления, лишь иногда прибегаю к лечению электричеством вплоть до августа 1832 года, когда я отправился в Бакстон.

[1833] Я тяжело переношу инфлюэнцию: 1 июля я прибываю в Пирмонт, где пью Воды и принимаю Теплые Ванны и Душ – поток воды, который режет плоть, будто острый инструмент, и оставляет рубцы…

[1834] Мой разум пребывал в изрядном волнении и возбуждении, пока я был вовлечен в судебный процесс касательно Моего немецкого наследства, – что, вероятно, помешало мне извлечь ощутимую пользу из курса Лечения в Пирмонте.

23

Одетый с ног до головы в черное и темно-серое, Макгрей выглядел престранно. Я, он и Кэролайн стояли на крыльце в полутьме, освещаемые лишь тусклой масляной лампой в дрожащей руке Джоан.

Девятипалый протянул нам с Кэролайн два сложенных листка бумаги.

– Вот где мы встретимся, – прошептал он. – Прочтите и сожгите их.

Кэролайн сразу же так и сделала: беззвучно произнесла слова, чтобы запомнить их, а затем подожгла листок от лампы Джоан. Я последовал ее примеру. Когда бумага занялась огнем, Лейтон подбежал к нам с подносом, на который мы положили горящие записки. Он, Джордж и Ларри стояли рядом, в полумраке, еще более взволнованные, чем мы, готовые раствориться в ночи.

Джордж, едва не плача, поцеловал Джоан в лоб, а она что-то утешительно шепнула ему на ухо. Я снабдил Лейтона достаточной суммой денег, чтобы он сумел вернуться в мое поместье в Глостершире (ему было дано задание «доставить мои запонки в безопасное место»), и торопливо отошел в сторону, пока меня тоже не застигли эмоции.

Макгрей взлетел на своего вороного коня, почти неразличимого беззвездной ночью, а Кэролайн и Джоан погрузились в свой экипаж.

Я же сел в тот, где уже дожидались Шеф и Боб, и не успел я вымолвить и слова, как все мы тронулись – в трех разных направлениях, под дополнительным прикрытием тяжелых туч и ревущего ветра. Через пару секунд я потерял из виду Макгреева коня и экипаж Кэролайн – спасибо за это омерзительной декабрьской погоде.

Однако устроиться поудобнее и расслабиться у меня не получалось. Невозможно было понять, преследуют ли нас ведьмы. За каждым из нас могло мчаться по их упряжке, а может, это была одна группа, которой пришлось выбрать одну цель из трех. И судя по тому, как мне в последнее время везло…

Настороженные Шеф и Боб держали револьверы наготове. Я тоже – несмотря на то что целился из левой неважно, – и так мы провели почти все последующие пять часов дороги.

К счастью, мы добрались до Данбара вовремя и успели на ночной рейс до Йоркшира. По иронии судьбы это оказался тот самый поезд, на который можно было сесть еще в Эдинбурге, не нуждайся мы в отъезде тайком.

Шеф привел нас в купе второго класса, в котором мы должны были ехать втроем – он счел, что таким образом у нас будет больше шансов остаться незамеченными. Но увидев те койки шириной в один фут, с простынями, от которых разило самым дешевым мылом на свете, я тотчас сообщил ему, куда он может идти с этим предложением, и отправился прямиком в вагон первого класса, чтобы добыть для себя персональное купе.

От напряжения я был весь на нервах, и состояние мое никак не облегчали мысли о том, что ведьмы, возможно, шли по пятам за Макгреем, который передвигался в одиночку, или решили перехватить экипаж Кэролайн и Джоан. Да и мое положение было ничуть не лучше, а может, даже и хуже: мне приходилось остерегаться Шефа, которому могло вполне прийти в голову напасть на меня, чтобы поскорее управиться со своим заданием.

Я растянулся на свежем крахмальном постельном белье, снедаемый всеми этими дурными мыслями, а в памяти упорно всплывала картинка с гильотиной из моих кошмаров. Снова и снова я повторял про себя записанное Макгреем название места сбора – гостиница «Джордж» на Кони-стрит, – опасаясь, что забуду его, а поезд прокладывал путь сквозь ночную тьму. Я боялся, что не смогу уснуть из-за тревог, но так устал, что моментально провалился в сон.