Танец змей - [50]

Поезд приближался к временным платформам Каледонского вокзала, и я увидел впереди скопление констеблей в униформе. Состав сбавил скорость, и я различил среди них каштановую шевелюру и орлиный нос суперинтендента Тревельяна.

– Это что, начальник? – вскричал Макгрей и прилип к окну.

– Что ему здесь нужно? – Я с трудом верил своим глазам.

Из соседнего купе появился Шеф.

– Похоже, они вас тут дожидаются.

– Быть такого не может, – возразил я. – Они никак не могли узнать, что мы… – Тут я заметил ухмылку на лице у Шефа, который в тот миг раскуривал сигарету.

Макгрей вскочил и схватил его за грудки.

– Ах ты подлый кусок дерьма, ты кому-то сообщил, что мы едем назад?

Прежде чем удостоить нас ответом, Шеф осклабился и сипло рассмеялся:

– Разумеется. Вчера ночью я отправил телеграмму своим людям из гостиницы в Глазго.

– Ох, едрить твою в дышло! И ты только сейчас решил нам об этом сказать?

Шеф и усом не повел.

– Я обязан держать лорда Солсбери в курсе того, что происходит.

Макгрей воздел кулак.

– А твои сраные пешки разболтали всем, где моя сестра!

В ответ на это Шеф едва не расхохотался:

– Да как я мог это сделать, болван ты стоеросовый? Я понятия не имею, где сейчас твоя бесноватая сестричка. Равно как и ты. Поэтому советую тебе поберечь силы. Похоже, случилось нечто по-настоящему серьезное, если моим людям пришлось поделиться сведениями с твоим унылым начальником.

В купе вошла Кэролайн, бледная как полотно.

– Прошу вас, скажите, что появление этих констеблей не значит… – Она увидела, что Девятипалый все еще держит Шефа за лацканы и испуганно прикрыла рот.

Макгрей оттолкнул Шефа к стене и вышел из купе, пыхтя как паровоз. Шеф и Боб принялись пробираться вперед, расталкивая прочих пассажиров, а мы с Кэролайн пристроились за ними.

Словно в знак дурных известий, которые мне вот-вот предстояло получить, морозный воздух с примесью вони угля и машинного масла сдавил нам легкие, и мы закашлялись.

Едва завидев нас, констебли зашагали в нашу сторону. Вид у всех был чрезвычайно взволнованный – даже у Тревельяна. Макгрей уже был рядом, но суперинтендент жестом приказал ему молчать, а затем посмотрел на меня.

– Ну? – выпалил Макгрей. – Что стряслось?

На скулах Тревельяна ходили желваки.

– Прошу вас следовать за мной, инспекторы. Боюсь, что дома вам грозит опасность.

19

Не успели мы распорядиться насчет багажа и нового коня Макгрея, как нас втолкнули в экипаж Тревельяна, который тут же тронулся и повез нас на север, в Новый город. Мы миновали мрачные Сады Квин-стрит и повернули направо.

На дорогах было слякотно, снег превратился в бурую жижу, и на повороте коляску опасно занесло. Сердце мое ухнуло в пятки, когда я понял, что мы выехали на Грейт-Кинг-стрит, на которой стоял мой дом.

Я ахнул.

На фоне припорошенных снегом домов мой выглядел как вывернутый наизнанку закопченный дымоход, а окна, почерневшие от сажи, напоминали дула пушек, из которых все еще валит дым.

Я схватился за ручку двери, готовый выскочить из экипажа на ходу – а мы все еще ехали, и довольно быстро, – но в спешке забыл о том, что рука моя повреждена, и зарычал от боли. Вид у меня, похоже, был отчаянный, ибо Макгрей схватил меня за плечо.

Рядом с домом толпились люди, и среди полицейских, соседей и случайных прохожих я разглядел жалкую пожарную машинку. Со своими ярко-красными колесами и блестящей медной трубой парового насоса она походила на детскую игрушку, наугад заброшенную на поле боя.

Макгрей сдерживал меня до тех пор, пока экипаж не остановился, а затем сам открыл передо мной дверцу. Я выскочил наружу и сразу же поскользнулся в грязи, лихорадочно оглядывая все вокруг в попытке оценить масштаб бедствия.

Первый этаж все еще был в огне, правда, тот уже угасал. Окна и входная дверь выгорели полностью, крыльцо все еще поливали из пожарного шланга жалкой струйкой воды. Я посмотрел вверх. Окна на втором и третьем этажах лопнули, рамы их тоже обуглились, но пламени было не видать.

Я инстинктивно ринулся к дому.

– Лейтон! – закричал я.

Макгрею с одним из офицеров пришлось вцепиться в меня, иначе я вбежал бы прямо в догорающий холл. Макгрей показал направо:

– Вон он. Он здесь.

Неудивительно, что я его не заметил. Лейтон, закутанный в потрепанное одеяло, сидел на бордюре с чашкой горячего чая в руках. Он лишился половины волос, и кожа на их прежнем месте была обожжена и покрыта волдырями. Женщина, в которой я опознал соседскую экономку, гладила его по спине. Когда я подошел, она бросила на меня осуждающий взгляд, но мне было не до нее.

– Лейтон, ты цел? – Я опустился на колени рядом с ним.

Бедняга весь дрожал и с отсутствующим видом вглядывался в свой чай, от него сильно несло горелым деревом. Он поднял голову и взглянул на меня, попытавшись изобразить улыбку.

– Я спас ваши запонки, господин, – прошептал он – даже в такой момент его безупречный английский звучал учтиво. Он покопался в нагрудном кармане и вручил мне маленький кожаный футляр, весь в пепле. – Но только золотые, сэр. Те, что из слоновой кости, я забрать не успел. Простите.

Меня захлестнуло нежностью – да так, что я едва не прослезился. Я кашлянул и ласково стиснул его плечо, а затем принял у него футляр – здоровой рукой.