Танец змей - [118]

– Королева дарует вам минуту.

Никогда не забуду, с какой быстротой лорд Солсбери повернул голову. Все остальные присутствующие, разинув рты, тоже обернулись к ней. И среди всех этих ошарашенных лиц особенно выделялось лицо Мунши. Он был не поражен, а рассержен. Может, он почуял соперника? Может, узнал тот блеск в глазах королевы? Тот, который видел сам, перед тем как стал ее фаворитом?

У нее горели щеки, и, не будь выход из шатра открыт навстречу декабрьскому вечеру, уверен, она бы точно принялась обмахиваться веером.

Интересно, не был ли причиной тому шотландский акцент Макгрея? Может, он напомнил ей покойного Джона Брауна?

Все эти мысли за секунду пронеслись в моей голове, ибо Макгрей не мешкая нанес идеально рассчитанный удар, пусть и самым обходительным тоном:

– Мы кое-что узнали о вашем отце, – сказал он, а затем всадил нож поглубже. – Об Августе.

Эффект был мгновенный.

Виктория в ярости всплеснула руками, выбив блюдо со сладостями у лакея из рук. Столовое серебро, сконы и кусочки пудинга разлетелись по полу, все вокруг застыли от грохота. Она так выпучила глаза, что те, казалось, тоже сейчас выскочат из орбит и покатятся по узорчатому ковру. Челюсть у нее отвисла, показались зубы, перепачканные в сале, и когда она выдохнула, изо рта вылетело облачко пара, как у дракона.

– Все вон, – прошипела она. Ее властный тон внезапно обрел жутковатый, по-детски капризный оттенок. Лакей моментально уловил эту перемену и быстро покинул шатер.

Мунши не сдвинулся с места.

– Ты тоже, – сказала Виктория, презрительно махнув в его сторону, и он побледнел – почти как я сам.

– Но… моя королева…

– Вон! – взревела Виктория. – Или я отправлю тебя обратно в ту выгребную яму, из которой ты явился!

С этими словами она схватила один из обрамленных портретов дочерей, стоявших у нее на столе, и швырнула его в лицо Мунши. Тот, всхлипнув, заспешил к выходу.

Наблюдая за тем, как он удаляется, я заметил, что стало темнее. Солнце успело сесть, и пирс перед шатром теперь представлял собой тонкую черную линию, разрезавшую воды цвета индиго.

Остались только лорд Солсбери и Шеф, который все еще держал свой револьвер у шеи Макгрея. Меня же никто не трогал. Похоже, вид у меня был до того бледный и сраженный, что угрозу королеве во мне никто не видел.

– Закрой! – прорычала она премьер-министру, кивнув на портьеру, и лорд Солсбери, низведенный до рядового прислужника, немедленно повиновался.

Когда портьеру задернули, Виктория заерзала в своем скрипящем кресле – взгляд ее метался из стороны в сторону, пока она, вцепившись в подлокотники, искала удобную позу. Наконец ее выпученные глаза остановились на Макгрее.

– Моего отца звали Эдуардом, – брызжа слюной, заявила она.

Я ожидал, что Макгрей гоготнет или выругается, но он даже не ухмыльнулся. И заговорил с ней с величайшей почтительностью:

– Ваше величество, вы слишком умны, чтобы верить в подобное.

Я думал, что королева прикрикнет на него за дерзость, но та была хорошо знакома с манерой речи шотландцев.

– Королева не верит, молодой человек, – процедила она. – Это истина.

Однако нижняя губа ее, сердито выпяченная, немного подрагивала.

– Мы, – Макгрей кивком указал на меня, – случайно обнаружили улики, которые доказывают обратное. Имя Августа д’Эсте…

Виктория грохнула кулаками по столу, издав воистину звериный рык, который сопровождался фонтаном из крошек пудинга. Выходит, она знала. Интересно, давно ли и каким образом ей стало об этом известно.

– Это правда? – требовательно осведомилась она у лорда Солсбери.

У того борода встала дыбом.

– У них… у них нет никаких улик, ваше величество. Мои люди позаботились об этом.

Шеф кивнул, и Макгрей впервые за все время сей аудиенции позволил себе усмехнуться.

– Позаботились об этом? – переспросил он, глядя на лорда Солсбери. – Ни о чем они не позаботились. Расскажите ее величеству, как ваши крысы дали ведьмам уйти с…

– Молчать! – заорала Виктория, а затем повернулась к Солсбери: – С чем ушли ведьмы?

Тот сглотнул, и на сей раз Макгрею пришлось ответить вместо него:

– С письмами, ваше величество. От покойного принца Эдуарда к старым ведьмам. Крайне порочащего толка.

Виктория откинулась в кресле, грудь ее вздымалась как парус, а один глаз задергался.

– Существуй подобная корреспонденция в действительности, – вымолвила она, дурашливо хихикнув, – я уверена, что мои отец и мать избавились бы от нее. Они бы избавились от всего и всех причастных!

На это Макгрей тоже мог бы ответить смехом – но не стал.

– Именно этого ведьмы и страшились – и потому сохранили самое важное письмо, подписанное старым герцогом, в качестве гарантии собственной безопасности. И спрятали они его под обложкой старинной книги из Оксфордской библиотеки. Нет тайника надежнее для маленького клочка бумаги.

Виктория нахмурилась – она становилась все мрачнее по мере того, как до нее доходила правда.

– У них ничего нет! – не выдержал Шеф. Когда королева воззрилась на него, он откашлялся и заговорил почтительнее: – Прошу прощения, ваше величество, но я должен заверить вас – у них ничего нет.

– Объяснитесь, – потребовала Виктория.

Подкрученные усы Шефа подрагивали от волнения.