Танец стихий - [67]

– А вчера была? – ядовито уточнил маг. – Эх, великая волшебница, называется!

– Готовка вообще не по моей части, – оправдывалась я, пока цвак копался в небольшой сумке, перекинутой через плечо. – Я вообще только кофе варить умею…

– Кого варить? – уточнил маг, протягивая длинный узкий сухарь с красноватым оттенком: он был чересчур уж твердым, но выбирать все равно не из чего, – кафий[18]? Чем бедолаги тебе не угодили? В такт не попадали или запросили слишком дорого за свои услуги?

Я отмахнулась от назойливого цвака: что-то за тысячу сот он стал излишне разговорчивым… хотя, если все это время общаться только с молчаливыми анахами, вообще с ума сойдешь: я хитро покосилась на мага, вгрызаясь в черствую корку хлеба.

– Не вращай так ехидно глазами, – попросил цвак, отряхивая плащ от сухих корочек бурой коры, прилипших к нему. – Лучше подумай, как мы будем скрываться от подручных мицара, и что будем делать, если нас нагонят… исключая вариант, который ты проделала с невезучим эфемеридом – размазывание тонким слоем по дну морскому.

– Я бы еще раз его размазала, – зло пробормотала я с набитым ртом. – Чтобы другим неповадно было…

– Добиваться любви Мастера, – хихикнул язвительный цвак. – Жаль только, что с мицаром этот фокус не пройдет. Ты хоть представляешь, как должны возрасти способности мага, чтобы он смог пройти такой путь, какой прошел Рож’иальяр Л’ладаргра? Честно говоря, я сомневаюсь, что даже твои силы в лучшие времена могли бы сейчас противостоять мицару. А вот его сподручным могли бы… только сейчас я ощущаю, что сила твоя ущербна.

– Она хотя бы есть! – с обидой воскликнула я. – Еще сутки назад ее и в помине не было… то есть диос назад, – уже спокойнее добавила я, чтобы снова не впасть в обсуждения разницы времени между мирами.

– А как ты вернула к жизни часть силы? – неожиданно заинтересовался цвак.

Я задумалась: правда, как оно случилось? Я очень испугалась, но это не то. Теперь я тряслась от страха чуть не каждую минуту. Я пела… нет, это мелодия шла через меня, сила шла через меня. Но что послужило толчком, тем самым, что открыл во мне тщательно замаскированный от самой себя меридиан силы?

– Ой, – я растерянно посмотрела на цвака. – Кажется, я заранее последовала твоему совету: просто расслабилась, перестала дрожать по любому поводу и получала удовольствие от жизни. Точнее, от красоты водяных струй, изящного танца волн…

Маг удовлетворенно кивнул и хитро сощурился:

– Молодец, девочка. Так держать!

– Мать, мать – привычно отозвалось эхо, – тихо буркнула я: если бы знать, что держать и куда. – Кстати, куда держать путь будем?

– Я как раз хотел спросить о том же, – изумленно поднял брови цвак. – Что тебе подсказывает твое загадочное нутро?

Я картинно прислушалась к себе: тело ответило громким ворчанием желудка. Покраснев, я выдавила:

– Ой, прости. Но, кажется, того сухарика все-таки маловато.

– Эх, – тяжело вздохнул Ллер, доставая арбалет, – чем только не приходится заниматься. Но ладно уж, тряхну стариной: раньше я был лучшим стрелком. А ты пока попробуй найти ручей, огонь разведи…

Я фыркнула в спину уходящего в лес цвака:

– Если бы еще знать, как все это сделать…

Ну ладно, ручей у нас что – вода. А вода мне уже подчиняется. Я развернула ладони к земле и прислушалась. Позвоночник расслабился, плечи задвигались мягкими волнами, шея откинулась, позволяя волосам свободно стекать вниз. Под ногами я почувствовала ощутимую дрожь. Внезапно из-под земли вырвалась струя воды и ударила в лицо. В испуге я со всего размаху села на пятую точку. Как назло, подо мной оказалась коряга, поэтому я сильно ушибла мягкое место. На мои вопли прибежал озабоченный цвак, держа арбалет наизготовку. Профессиональным взглядом обшарив полянку, он задержался на струе воды, бьющей из-под земли, и посмотрел на меня уже с насмешливым спокойствием:

– Ты права, так гораздо удобнее. Жаль, птицу зажарить на лету ты еще не можешь…

И снова исчез в багровой листве кустов. Я вздохнула, потирая ушибленное место, вытерла с лица потоки воды и проворчала:

– Как всегда – сочувствия не дождешься! Хотя, на кой оно мне сдалось, его сочувствие, на хлеб не намажешь…

Вздохнув, я хотела было идти за хворостом для костра, как меня осенила идея: быстренько забравшись на дерево, я скинула вниз огромное гнездо, служившее мне кроватью. За время моего сна ветки подсохли и вполне годились для костра. Так что с заданиями я умудрилась справиться быстро, кроме одного: зажечь огонь не могла.

Поэтому я осторожно присела на больное место и всмотрелась в разлом земли, из которого бил веселый ключик. Ручеек, звонко журча, уже прокладывал себе дорогу сквозь старые листья, гнилые щепки и чахлую траву. Повеяло свежестью, напомнив тот день, когда на пляже я увидела Роже в цепях. Именно в таком виде он хочет теперь увидеть меня? Сердце заныло, а в чистый ручей скатилась одинокая слеза. Вода заботливо отозвалась, замурлыкав успокаивающую, до боли знакомую мелодию.

Услышу зов в тени листвы:

По жилам тонким жизнь течет.

Пусть дерево спокойно спит,

Миг пробужденья настает.

Тревожит ветер облака.

Мне чувственность подарит он