Танец семи покрывал - [81]

Стелла была призвана повелевать людьми, к этому ее приучил обожаемый ею отчим. Стася всегда была готова подчиняться людям и обстоятельствам, пока от нее не требовали совершить бесчестный поступок, на который она была не способна. В понятиях Стеллы категории честного и бесчестного не было. Она просто действовала так, как считала нужным, а главное, не могла допустить мысли, что кто-то может перехитрить ее. Возможно, гибель Стаси она рассматривала как лично принесенный ей ущерб, с которым гордость не позволяла ей смириться. В сущности, она больше была похожа на Зару, думал Стефан, чем на родную сестру. Но Зара, по крайней мере, была человеком страстей, способным ради любви на бесчестные поступки. В какой-то степени в глазах Стефана это ее оправдывало. Стелла же ничем жертвовать не собиралась. Сила была на ее стороне: она знала о своих врагах многое, а они о ней — ничего.

Стефан не чувствовал себя способным к той утонченной мести, которую навязала ему Стелла, но пока ничего ей об этом не говорил. Ему сейчас больше всего хотелось бросить все и уехать к Переверзеву. Он боялся, что Стелла догадается, что он по-своему жалеет Чона, причинившего ему столько горя. Но Стелла все-таки имела на него какое-то влияние, и он старательно скрывал свои чувства.

Стефан попросил Родю нарисовать ему портрет Стеллы. Он представлял, что это будет портрет Стаси. Стелла согласилась попозировать, и Родион сделал несколько набросков углем и сангиной. Показал их Стефану. То же лицо, те же волосы, те же руки… Но в глазах Стеллы — холодная, беспощадная мысль, в повороте головы — сдержанная злость потревоженного животного, жесткая складка губ, сжатые в кулаки руки… Стефан ничего, конечно, не говорил Стелле о своем разочаровании, но она это чувствовала и в ответ сама все больше и больше остывала к брату, но зато сильнее привязывалась к Родиону, который ловил каждое ее слово и готов был сделать для нее все, что угодно.

— Скажи, если Стеф возьмет и выйдет из игры, — сказала она Родиону однажды, — ты сможешь занять его место?

— Как скажешь.

— Стеф мне нужен хотя бы на день свадьбы этой парочки, а остальное мы могли бы доделать с тобой.

— Что именно? Ты уже знаешь?

— Нет. Нас поведут обстоятельства. Но я обязана с ними покончить.

— В смысле убить? — испуганно спросил Родя.

— Почему обязательно убить? Я должна их духовно уничтожить. Ты мне в этом деле помощник?

— Положись на меня, — ответил Родион.

Глава 45 Свадьба

Всю жизнь Чон и Зара считали себя личностями, способными навязать другим людям свою волю, свое видение мира, свою манеру поведения. Но теперь в этом отлаженном механизме воздействия на более слабых духом произошел сбой. Оба ощутили его как крушение каких-то идеалов. Они понимали, что безумием и вызовом здравому смыслу было назначать свадьбу, пока не прошло по крайней мере года со дня смерти Стаси, но также понимали, что не принять этот вызов невозможно, сделать уступку общественному мнению — немыслимо, иначе они перестанут быть в глазах друг друга тем, кем были до сих пор.

Понимали они также, что обзванивать прежних знакомых Чона и приглашать их на скоропалительную свадьбу бесполезно — наверняка последует отказ. И Стефан не советовал им этого делать. И самим им, честно говоря, не хотелось видеть толпу народа, которую прежде собирал Чон. Стефан пригласил Родиона, Родя позвал малознакомого Чону Сашу Руденко. Они и были свидетелями.

В толпе невест, ожидающих приглашения на регистрацию брака, Зара была самой прекрасной в белом платье с кринолином и низким, обшитым мелкими бусинами лифом, с белыми кружевными перчатками до локтя и черными распущенными волосами, на которых белел венок из живых гвоздик.

Чон надел тот же темно-серый костюм и ту же светлую рубашку, в которых был недавно на кладбище.

Когда они вернулись домой, стало ясно, что, если бы не Саша, никакого домашнего торжества не получилось бы.

Саша прежде не бывал в этом доме. Ему приходилось выступать в роли сторожа во многих прекрасных дачных хоромах, но такого романтического особняка он еще не видал.

Пока Стеф и Родион возились в саду с шашлыками, Зара и Чон повели Сашу осматривать дом. Детское восхищение Саши мало-помалу передалось и им.

— Какое замечательное жилище! — восклицал то и дело Саша. — Оно напоминает старый английский замок с привидениями… Скажите, привидения здесь водятся?

— Одно водится, — добродушно сказал Чон. — И оно перед тобою, брат!

— Эх, мне бы малость пожить в таком доме… да я бы стихи километрами писал.

— А за чем дело стало, — чуть ли не хором подхватили Чон и Зара. — Живи у нас. Стефан собирается нас покинуть на неизвестное время, хочет поехать к Пашке Переверзеву. Нам одним будет скучновато в таком огромном доме.

— В самом деле, ребята? Но я уже вроде нанялся к одному прозаику в сторожа…

— Откажи ему. Поверь, здесь тебе будет здорово. Парк рядом. Там белочки прямо из рук корм едят. Будешь Терру прогуливать по парку, она это любит, — сказал Чон.

— Выбирай себе любую комнату. После отъезда Стефа можешь занять второй этаж, — поддержала мужа Зара.

— Вы серьезно говорите или просто от хорошего настроения?