Танец с зеркалом - [8]

– Нет, конечно. Это святая война, и мы просто обязаны победить! Юг придет на Север, и там начнется рассвет. – Молодой рыцарь подмигнул сестре. – Кстати, ты слышала новую боевую песню? По слухам, ее написал старый Анто Санос. Пафосу многовато. Но, думаю, в бою будет самое то.

* * *

Три лагеря, разбитые у отрогов гор, сверху казались странным трилистником – несимметричным и жутким. Самый большой лепесток – сорок тысяч закованной в латы армии старика.

Лепесток поменьше – войско Шута. Гротескная, словно вышедшая из кошмарного сна орда из двадцати тысяч поднявшихся мертвецов.

И самый маленький лепесток – армия женщины – несколько тысяч хищников.

Старик, женщина и молодой мужчина в шутовском колпаке стояли в центре «цветка», чуть поодаль ото всех, наблюдая за тем, как в рыцарском «лепестке» сколачивают из дерева странные конструкции.

– И что это будет, папа?

Старого рыцаря слегка передернуло от такого обращения, но никто кроме женщины и Шута этого не заметил.

– Ваше величество, все готово. – К старику подошел коренастый мужчина в богатом доспехе. – Прикажете начинать посвящение?

– Я сам проведу, – бесцветным голосом ответил король. Сова, сидящая на его плече, довольно ухнула.

Правитель отошел на несколько шагов, и тут же к нему бросились царедворцы – все они были в железе и с оружием, но что-то неуловимо выдавало в них придворных.

– Шакалье, – прокомментировал Шут. – Живые не знают преданности.

– Лучшие люди страны, – поправила его женщина. – Король Льда видит будущее и не прощает предательства, каждый около него – верный слуга.

Тем временем к королю подвое подходили воины – совсем еще мальчишки, самому старшему не больше семнадцати лет. Владыка беседовал с каждым – говорил хотя бы пару слов, хлопал по плечу или шутливо ударял в живот.

– И что здесь намечается? – не успокаивался Шут.

– Если есть пленные, то кровавая бойня, если их нет – то маленький турнир, – спокойно объяснила женщина и зевнула, изящно прикрыв рот тыльной стороной ладони.

В строе рыцарей открылся проход, и по нему, сопровождаемые грубыми солдатскими шутками и смехом, пошли вереницей пленные. Один из них не выдержал оскорблений и, гордо выпрямившись, несмотря на тяжелые кандалы, заявил с жутким акцентом одному из рыцарей:

– Нэт, это йа тэби туда, пока ти нэ здохнежь!

Рыцари грохнули смехом, лязгнул строй – и с полдюжины человек даже отсалютовали мечами смелому пленнику, единственному из нескольких десятков посмевшему ответить хулителям.

– Этого первым, – с улыбкой произнес король. – Ну что, смельчак, выбирай – на крест или с мечом в руках против моих мальчишек?

– Дай мэч.

– Выбери себе напарника, драться будете двое надвое.

– Энтого, плэшивого, он харашо двыгаеца.

Двое пленных выбрали себе оружие и вошли в вытоптанный в снегу круг. Следом за ними двинулись двое мальчишек – с мечами в руках и в тонких льняных повязках на чреслах.

Поединок не был ни красивым, ни долгим. Юноши владели мечами намного лучше противников, кроме того, они учились делать это в паре. Через три секунды после того, как король взмахнул рукой, смерть дважды коснулась площадки кончиками пальцев.

– Следующие! – Король спокойно смотрел на то, как в круг входят новые пленники, затем как их вытаскивают за ноги, и снова, и снова.

– Нэ будэ дратсы, – заявил очередной пленник.

– На крест, – спокойно ответил старик, и того быстро прибили к простой конструкции, которую тут же, под аккомпанемент диких криков бедолаги воткнули в широкий деревянный помост.

Остальные пленники уже не отказывались брать в руки оружие. Когда все юноши прошли через испытание, осталось еще восемь несчастных.

– Пусть выбирают любое оружие, – спокойно сказал старик. – Я выйду сам.

– Красивый ход, – прокомментировал Шут. – Если не знать того, что папочка видит будущее на пару ходов вперед.

Король не стал разоблачаться. Он ступил на поле в полном доспехе, лениво взмахнул мечом вокруг себя, подождал, пока пленники распределятся по площадке, а затем начал двигаться.

Это была настоящая мясорубка. Король не боялся принять скользящие удары на доспех, проходя сквозь противников. Некоторых он рубил мечом, других выкидывал мощными пинками, третьих резал на обратном ходу бритвенно острой гардой.

Он был быстр. Силен. Ловок. Шут ошибся: пользоваться предвидением в такой свалке невозможно, король просто был лучшим, несмотря на свой возраст и статус.

И когда он вышел из круга, оставляя за собой мертвые тела, изломанными куклами засеявшие площадку, Шут захлопал в ладоши.

– Уааааа!!! – заорал строй рыцарей.

– Бойня, – тихо произнесла женщина. – Он устраивает это представление примерно раз в тридцать лет, чтобы все помнили. Грязно, но действенно.

– И очень красиво, – кивнул Шут, будто бы опровергая ее слова.

Но было четкое ощущение, что они согласились друг с другом.

– Папа, скажи, только правду: мама совокупляется с животными?

Шут явно ждал удара – он стоял так, чтобы старику было удобнее нанести его. Но король не доставил подобной радости сыну:

– Это такая же правда, как и то, что ты совокупляешься со своими мертвецами.

– Они просто преданы мне, – начал оправдываться Шут, но тут же понял, что отец его подловил. – Ты ведь не думаешь ничего подобного?