Танец с удачей - [110]

За всю историю Ланметира насчитывались десятки, если не сотни попыток захватить город. Но лишь однажды, во время Первой волны, удалось покорить неприступные стены. Подмога опоздала всего на день, и на следующее же утро захватчиков перебили, но теперь замок утратил право зваться неприступным.

— Всюду тянутся нити, — пробормотал Сова, разглядывая стену. Коричневые, земли, дополнительно скрепляли между собой гранит. Прозрачные, воздуха, едва заметные под дождём, помогали смягчить удары осадных орудий, делая их куда менее эффективными.

Путь Мира вёл только до ворот, дальше начиналась широкая мостовая, как и большая часть зданий в Ланметире выложенная цветным гранитом. Она тянулась к замку в центре города и от неё трижды в обе стороны отходили такие же широкие дороги, разделяя Ланметир на четыре круга.

Карета проезжала по первому, у самой стены. Там отводилось место под жилые дома. Богатые и бедные, они сбились в тесные группки, каждая на своём участке, разделённые узкими дорожками. Здесь же пристроились и таверны. В зависимости от района, их качество колебалось от самых паршивых до настоящих особняков, где сдавали сразу целые этажи.

Хотя город и стал столицей после падения Визистока, жителей в нём насчитывалось не так много. Почти все отправились во время Первой волны в порт, узнав, что к городу движется армия, и возвращаться не спешили.

Сова постучал в стенку, и карета остановилась.

— Где тут есть приличная таверна? — спросил он, покидая уютное гнездо. Дождь заставил поёжиться. Внутри настоящего холода не ощущалось, и на миг летар даже посочувствовал менестрелю, который проработал столько времени возницей.

— Слева от дороги, через пару участков, есть неплохая гостиница, — ответил Пеларнис. — Я там останавливаюсь иногда, если золото появляется. Но вы же не бросите меня? Тут всего ничего осталось.

Он махнул в сторону второго круга, где обитали торговцы. Сова помнил, что там тоже всё разбито на участки, по видам товаров, но где можно продать карету, он не знал, потому покачал головой.

— Ничего, справишься. Держи, как и договаривались.

Гепард бросил менестрелю четыре золотых. Сложив сумки на лошадей, близнецы поспешили в указанном направлении, не обращая внимания на жалобные призывы Пеларниса помочь добраться до торговой площади.

Первая таверна встретилась на втором участке, явно не самом богатом. Даже Гепард не брался утверждать, рискнул бы он остановиться в ней или нет. Зато на четвёртом их ожидало роскошное трёхэтажное здание из белого гранита с собственным двориком и конюшней, выглядящей лучше первой таверны. Рядом с крыльцом горела масляная лампа, освещая вывеску «Жемчужина».

— Надо осмотреть город, — сказал Сова, когда они добрались до конюшни. О лошадях здесь, похоже, полагалось заботиться самим гостям.

— Сейчас? — Гепард взглянул на небо и зябко поёжился. Затянутое угрюмыми тучами, без единого просвета, оно вгоняло в тоску при мысли, что придётся провести в городе не один день.

— А ты предлагаешь сидеть всё время в комнате и надеяться на чудо? Ты же не хуже меня знаешь, как тут обстоят дела с погодой. Если начался сезон дождей, то это надолго.

— Знаю, — вздохнул Гепард. Он слышал, как однажды дождь шёл практически без остановок целый год. — Тогда как обычно?

Сова кивнул, и близнец вытащил из кармана монету. Пусть они и знают, как она действует, но такие вопросы давно решили отдавать на её волю, во избежание лишних споров и чтобы никому не было обидно. Прочертив в воздухе кривую, монета приземлилась на усыпанный соломой пол. Гепард издал горестный вздох.

— Вот она, справедливость, — ухмыльнулся Сова. — Ничего, разомнёшься, а то совсем засиделся в карете. А я поваляюсь за тебя в кровати.

Кутаясь в плащ и проклиная всех и вся, в особенности монету с погодой, Гепард двинулся обратно к дороге. Сова постоял ещё, глядя ему вслед, потом стёр с лица довольную улыбку, подхватил сумки и пошёл к таверне.

И понял, что ошибся, едва переступив порог. Когда он спрашивал менестреля о таверне, то имел ввиду именно таверну. Где можно посидеть в шумном зале, послушать, о чём судачит народ. Возможно, угостить кружкой-другой собравшихся, вызвав на откровенность. Но тут всё обстояло иначе. Нет, зал, столы и посетители были, в отличие от того же Авеана, но он вновь ощутил себя оборванцем, как когда впервые попал в замок Вердила.

Зал занимал весь первый этаж. Четыре ребристые колонны поддерживали потолок, на котором висела хрустальная люстра с дюжиной свечей, украшенная перламутровыми фигурками рыб. На пушистом ковре вышивкой изобразили закат на фоне океана. В прозрачной стойке плавали мелкие рыбёшки всех цветов и оттенков. Столы и стулья наверняка обошлись в целое состояние. Одни походили на кальмаров, другие — на черепах. На стенах висели картины на ту же морскую тематику, по большей части с изображением кораблей. Свечи на стенах и колоннах ярко горели, но цвет их изменили, и к чистому жёлтому свету добавился оттенок небесной синевы.

За стойкой стояла женщина, уже не молодая, но не утратившая привлекательности. На плечи спускалась россыпь чёрных волос, шею украшала жемчужина размером с крупный орех, видимо и послужившая названием для гостиницы. Вместо привычного фартука на ней было простое платье голубого оттенка до самого пола. В синих глазах женщины зажглись искорки смеха, едва она увидела выражение лица ночного гостя.