Девушка вдруг снова пришла в движение. Жесты ее сделались быстрыми и порывистыми. Стрекотание многих часов — идущих вразлад — послышалось в ее движениях Ветру Ивану. Замершее время словно рухнуло водопадом, погоняя несметные стада минут и секунд. Руки девушки зашарили по небу, она закружилась, сумасшедше кренясь, почти падая на песок. Конус Уэмон быстро-быстро замигал, словно подавая сигналы бедствия, а тонкая белая фигура рядом с машиной кружилась в вихре, следуя хаотическому ходу ста, тысячи, миллиона часов…
Ветер Иван не заметил, когда она бросила гранату.
Яркий голубой блеск вдруг отбросил темноту. На секунду Уэмон показалась черной в этом блеске, потом ее конус разломился на множество кусков. Прежде чем они упали на песок, блеск угас.
В полной темноте, спотыкаясь о неровности почвы, Ветер Иван бросился к девушке. Дайа стояла, прикрываясь рукой. Она медленно повернулась, в ее глазах зажглись фиолетовые огоньки.
— Понравился тебе мой танец, Ветер Иван? — спросила она.
Как темный пузырь, наполненный затхлым воздухом, поднимается из глубины, как воронка появляется и раскручивается на водной глади, — так стало со временем над городом Роннаон. Небо порозовело и полыхнуло красным, и солнце, только что севшее, снова появилось над горизонтом, огромное и распухшее. Спираль раскручивалась обратно, и Роннаон перемещался в свежесть настоящего утра вместо тех тусклых рассветов, что сменялись над городом до сих пор.
И тогда, прижавшись друг к другу, Ветер Иван и Дайа услышали великий шум в городе Роннаоне: это оживали статуи, оживали люди. И еще они услышали истошный крик — это безумец Фромвольд упал со своего дворца.
